По требованию командования военно-воздушных сил две мои лодки были направлены для несения «погодной вахты». Оставаясь в определенном районе, они два или три раза в день передавали сводки погоды. Понятно, что для других целей их использовать уже было нельзя. А поскольку временами у меня оставалось всего лишь четыре подлодки, которые я мог отправить в море для участия в боевых действиях против конвоев, вывод половины сил для вспомогательных операций вряд ли можно считать оправданным.

Когда началась война с Россией, восемь лодок были отправлены на Балтику. Там они почти не находили целей и не достигли ничего, достойного упоминания. В конце сентября они вернулись в Атлантику.

Кроме того, начиная с июля 1941 года и далее 4-6 подводных лодок были постоянно задействованы в операциях против русских в Арктике, хотя северных конвоев союзников в то время еще не было. Эти лодки также в основном бесплодно бороздили холодные моря. Я считал своим долгом регулярно протестовать по поводу такого вопиюще бездарного разбазаривания и без того скудных сил. В частности, по поводу Арктики я писал:

«1. Успехи, достигнутые подлодками, незначительны. В тех районах встречаются только небольшие одиночные суда, торпедная атака на которые имеет очень низкие шансы на успех.

2. Решающим фактором в войне с Великобританией является атака на импорт этой страны. Именно в этом заключается основная задача подводного флота, которую никакая другая часть вооруженных сил не может выполнить лучше. Исход войны с Россией определится на суше, подводные лодки могут сыграть в ней лишь эпизодическую роль».

Снова и снова немецкие вспомогательные крейсера, снабженческие и другие суда получали в качестве эскорта подводные лодки и под такой охраной совершали долгие переходы. При этом никто, казалось, не обращал внимания на тот факт, что подводная лодка имеет очень мало шансов защитить своего подопечного в случае нападения и вообще не имеет шансов помочь в случае его гибели. А в том, что атаки противника последуют – или с воздуха, или со стороны вражеского военного корабля, ведущего огонь издалека, – сомневаться не приходилось. Атаковав с большого расстояния судно, идущее предположительно под охраной подлодки, вражеский корабль, естественно, будет держаться от нее подальше, а потопив судно, благополучно скроется.

В начале ноября 1941 года я получил приказ военно-морского командования подготовить 14 подводных лодок (в дополнение к двум, уже несущим «погодную вахту») для участия во вспомогательных операциях. После этого для ведения военных действий в Атлантике у меня оставалось не более 5-10 подлодок. Протестуя против этого приказа, я писал:

«Командование подводного флота продолжает придерживаться мнения, что основная задача подводных лодок – наносить удары. Только так можно нанести урон Великобритании, для которой будет большим облегчением, если наш подводный флот уменьшит свою мощь даже на несколько недель. Политические и стратегические соображения уже сделали неизбежным разделение подводного флота и перевод его части на Средиземноморье. Поэтому представляется жизненно важным избежать дальнейшего дробления наших сил и их отвлечения для вспомогательных операций, потому что это может привести к прекращению дальнейших операций в Атлантике.

Совокупное сокращение нашей боевой мощи в Атлантике измеряется не просто уменьшением числа кораблей. Вывод каждой подлодки имеет более широкие последствия, чем потеря ее вклада в общее дело как боевой единицы. Отсутствие каждой лодки – это уменьшение площади, на которой мы можем произвести разведку, а значит, и уменьшение шансов обнаружить противника, а именно обнаружение противника является самой сложной из всех стоящих перед нами проблем.

Когда конвой обнаружен, уменьшение нашей численности даже на одну лодку приводит к уменьшению шансов поддержать контакт, а также восстановить его в случае утери.

Во время атаки, чем больше лодок в ней участвует, тем больше приходится рассредоточиваться кораблям сопровождения, а значит, тем выше шансы на успех у каждой отдельной подлодки. В заключение замечу:

…командование подводного флота считает, что любое уменьшение, даже временное, численности подводных лодок, занятых в подводной кампании против Великобритании, для их использования во вспомогательных операциях, является совершенно неправильным и недопустимым».

Все сказанное выше пагубно воздействовало на выполнение основной задачи подводного флота – уничтожение торгового судоходства противника. Конечно, всяческие вспомогательные операции тоже были необходимы. Но выгода от участия в них подводных лодок была мизерной в сравнении с убытками из-за невыполнения ими основной функции. А ведь именно для решения главной задачи следовало сосредоточить все возможные усилия.

Концентрация сил в решающем месте – один из основных принципов войны. Именно поэтому уменьшение сил, занятых в войне против торгового судоходства в Атлантике, являлось ошибкой. Англичане отлично понимали, как много выигрывают от столь непродуманных действий немцев. И в мемуарах Черчилля, и в «Войне на море» Роскилла имеется упоминание о несомненных выгодах, полученных англичанами из-за отвлечения немецкого подводного флота с основного театра военных действий в Атлантике, что продолжалось и в 1942 году. Постоянным дроблением своих и без того мизерных сил мы спасли многие британские суда от гибели, а именно гибель своих судов в то время волновала англичан больше всего.

Я уже много говорил о разбазаривании сил и прочих ошибках, отрицательно влиявших на ход боевых действий в Атлантике. Но в сентябре 1941 года произошло событие, в результате которого действия немецкого подводного флота в Северной Атлантике были практически полностью остановлены. Я имею в виду резкое осложнение обстановки на Средиземноморье, заставившее командование перебросить туда почти все подводные лодки.

Но как могло такое случиться? 30 января 1939 года британское правительство одобрило предложенный адмиралтейством план операций, предусматривающий войну с Германией и Италией при последующем вмешательстве Японии. Прежде всего англичане намеревались оградить от возможных нападений свои атлантические торговые пути, которые были жизненно важны и потеря которых на более или менее значительный срок могла привести к катастрофе. Вторым по значимости для англичан было Средиземноморье, поскольку именно через него проходили танкеры с нефтью из Персидского залива, а также груженые суда из Индии и с Дальнего Востока. Если, учитывая мощь итальянских военно-морских и военно-воздушных сил, судоходство через Средиземное море станет невозможным, предусматривалась переориентация судов на более длинный маршрут мимо мыса Доброй Надежды. Тем не менее задача сохранения строгого контроля над западным и восточным проходом в Средиземное море через Гибралтар и Красное море считалась задачей первостепенной важности. От Гибралтара, как указывалось в плане, зависела защита атлантических морских путей, ведущих с юга на север, не говоря уже о его значении для блокады Италии.