– Фельдъегерь Его императорского Величества государя императора Александра Павловича!

Глава 4

Письмо императрицы

– Фельдъегерь Его императорского Величества государя императора Александра Павловича!
– вновь раздался в ушах у Ржевского чей-то противный громкий голос.

Он открыл глаза. Это был не сон. Перед его постелью стоял незнакомый мужчина с протянутой рукой и нес совершеннейший вздор. В руке он держал пакет.

– Что вам от меня нужно?
– пробурчал поручик, протирая глаза.
– Вы спятили, сударь.

– От Ее Величества императрицы Елизаветы Алексеевны поручику Ржевскому секретное предписание, - сказал фельдъегерь.

– Что за черт!

Ржевский выхватил у него из рук пакет. Отломив сургучную печать с двуглавым орлом, быстро пробежал глазами письмо. Царица Елизавета изъявляла желание немедленно видеть его у себя в Зимнем.

– Вот так компот!
– воскликнул Ржевский.

– Это вы о ком?
– насторожился фельдъегерь.

– О своем, любезный, о своем...

Всю оставшуюся ночь Ржевский с фельдъегерем носились по городу в поисках майора Гусева. Наконец, сняв его с какой-то пьяной крестьянки, Ржевский доложил о своем убытии в Санкт-Петербург.

Майор Гусев прослезился. Он был изрядно во хмелю.

– Если увидите государя нашего, передайте, - сказал он, с трудом попадая ногой в штанину, - что я, м-майор Гусев, готов костьми лечь за Его Величество. А ты, Маня, - повернулся он к зевающей девке, - запомни, если родится сын, назови его Александром, в честь императора нашего.

– А коли дочь?

– Александрой. Опять же в честь Его Величества.

– А коли двойня выйдет?
– поинтересовалась Маня, с ленцой потянувшись.

– Боже мой! И зачем черт дернул меня ввязаться в это дело?
– со вздохом сказал майор Ржевскому по-французски.

– Мы все так думаем, когда дело уже сделано, господин майор, - усмехнулся поручик.
– На вашем месте я позаботился бы о том, чтобы эскадрон перевели в другой город до истечения девяти месяцев.

– Это смешно, поручик, но ничего другого нам не остается.

– Прощайте, господин майор. Мальбрук в поход поехал, - весело пропел Ржевский.
– Бог весть когда вернется.

Рассвет поручик Ржевский встречал, вопреки обыкновению, не в постели с очередной любовницей, а в трактире с фельдъегерем. Он напился вдрызг. Фельдъегерь же, напротив, совсем не пил, ссылаясь на суровые правила государственной службы, - за что Ржевский едва не набил ему морду. Все попытки поручика выведать причины столь странного интереса к нему со стороны императрицы ни к чему не привели.

Но и без того Ржевский был счастлив. И все никак не мог поверить, что в скором времени уже окажется в Петербурге, где среди белых ночей табунами бродят хорошенькие les femmes, где пуховые перины давно заменили сеновал и где можно свободно изъясняться по-французски, не опасаясь, что тебя неправильно поймут.

Глава 5

Истина в вине

Карета ворвалась в Санкт-Петербург, как ветер врывается в распахнутое окно.

– Восхищаюсь деяниями Петра Великого, - сказал Ржевский сопровождавшему его фельдъегерю.
– Если бы самодержец не построил посреди этих поганых болот столицу, наше путешествие изрядно бы затянулось. До Москвы пёрли бы еще неделю.

– Мда, - отвечал его немногословный сосед.

Ржевский бросил на него презрительный взгляд. Отхлебнув глоток из бутылки портвейна, поручик вытер усы рукавом.

– Какая, право, скука иметь в пути спутника, вроде вас, любезный. Ни выпить толком, ни поболтать.

– Да, я не болтлив.

– И вид для фельдъегеря какой-то хлипкий.

– Какой есть.

– В последний раз спрашиваю, портвейн пить будете?

– Не положено.

Ржевский схватил его за грудки.

– Скажи-ка, любезный, а ты, часом, не шпик?

– Как вы догадались?!
– испуганно воскликнул тот. И тут же понял, что выдал себя с головой.

В этот солнечный полдень праздно гуляющие по Невскому петербуржцы могли с интересом наблюдать, как в одной из проезжавших мимо карет с шумом распахнулась дверца и на мостовую вылетел щуплого вида человек. Упав на четвереньки, он быстро вскочил, побежал за удалявшейся каретой, но не догнал; после чего долго грозил ей вслед кулаком, размазывая по лицу сопли.