– Француз?!
– воскликнул ротмистр, целясь в Ржевского из сапога.
– Русских з-забижать?! Не п-позволю! Я тебе покажу парлэ ву франсэ. Пуф! Пуф!
– шлепнул губами Лейкин, потом с досадой посмотрел на сапог.
– Не стреляет... А ладно, и так сойдет. По ко-о-ням! В ата-а-ку!

Пробежав мимо оторопевших мужиков, Лейкин замахнулся на Ржевского сапогом. Трактирщик зажмурился.

Поручик проткнул сапог саблей и заключил ротмистра в объятия.

– Победа, Семен Петрович! Француз бежал.

– Бежал?
– с сомнением повторил Лейкин, вглядываясь в расплывающиеся у него перед глазами черты.
– А вы кто такой?

– Поручик Ржевский.

– Парлэ ву франсэ?

– Уи.

– Этву марье?

– Жё сюи сэлибатэр.

– Авэ ву дэ занфан?

– Уи.

– Бьен. Комбьен?

– А черт их знает.

– Бон идэ! Парлэ ву рюс?

– А как же.

– Вы - Ржевский, - заключил Лейкин.
– Я вас узнал.
– Он с удивлением взглянул на то, что продолжал крепко сжимать в руке.
– Зачем вы зарезали мой сапог?

– Это не ваш сапог, а трактирщика.

Ротмистр брезгливо запустил сапогом в Луку Фомича.

– Свинья. Сапогами офицеров кормишь?!
– Лейкин повис на Ржевском.
– Пойдемте отсюда, поручик. В подобных местах меня всегда тошнит.

Он сделал попытку взобраться на подоконник, но Ржевский его не пустил.

– Куда вы без парашюта, господин ротмистр? Расшибетесь.

– Нельзя, значит, нельзя, - флегматично рассудил Лейкин.

И они вышли через дверь.

Глава 15

Пьяный винегрет

Темнело. Летнее солнце садилось медленно и неохотно. Поручик Ржевский вез ротмистра Лейкина на своем коне из трактира домой, к Клавдии Васильевне. Сидевший сзади Лейкин мотался всем телом, держась обеими руками за поручика.

– Скажите, поручик, - промямлил он, - почему я сижу у вас за спиной?

– А вы хотели бы идти пешком?
– сказал Ржевский, не повернув головы.

Вопрос сбил Лейкина с толку.

– Но пешком я не доеду, - с пьяной обидой заметил он.
– Зачем вы меня гоните с лошади?

– Никто вас не гонит.

– Я не хочу торчать у вас за спиной, поручик! Как старший по званию, я должен быть всегда впереди. Я требую. Да-с! Пусть меня убьют. Я хочу заслонить вас своей грудью. Она у меня, к-конечно, не такая, как у Клавдии Васильевны, но все же... Ржевский, пустите, мне за вами ничего не видно!

– Не вертитесь, господин ротмистр, упадете.

– Из-за о-о-острова-а на стрежень, - дурным голосом запел Лейкин.
– На просто-о-ор речно-ой волны-ы...

Не допев первого куплета, он сразу перешел на окончание. На словах "И за борт ее бросает" он попытался спихнуть Ржевского с седла, на что тот молча дал ему понюхать свой кулак, и Лейкин затих.

Но ненадолго.

И заныл, тычась носом в спину поручика:

– Пропустите меня вперед, господа, я с ребенком...

– А где ребенок?

– Ребенок, это вы, поручик! Ха-ха...

– Простите за сентиментальный вопрос, господин ротмистр, - сказал Ржевский.
– Вы сегодня сколько выпили?

– Не помню, - честно признался ротмистр.
– Со счета сбился... Хотя вру, я и не считал. На кой хрен мне считать? Я же не казначей.

– Вот когда вспомните, тогда местами и поменяемся.

Лейкин глубоко задумался.

– Послушайте, поручик, - сказал он немного погодя, - а сколько граммов в литре водки?

– Ровно столько, чтобы свалить наповал лошадь.

– А я вот, представьте, сижу!
– похвастался ротмистр.

Поручик взглянул на него через плечо.

– Хорошо сидим, Семен Петрович. Вы только мне в затылок не дышите, сделайте одолжение.

– Да я вообще могу не дышать.

Лейкин надул щеки. Некоторое время они ехали молча, потом, выпустив из рук ментик поручика, ротмистр стал медленно падать с лошади. Если бы Ржевский вовремя не ухватил его за плечо, он точно бы грохнулся головой об землю.

– Не дышать я все-таки не могу, - печально признался Лейкин.

– Я слышал, где-то в Африке есть жаба, которая всю жизнь дышит через centre de gravite.