— А она на нас не нажалуется?

— Она ничего не вспомнит, — Летта зевнула, — так что зря ты жалась насчет ключа.

— Ага? А следы?

— Лираэнская мнительность, — поставила диагноз Ильдир.

— Давай, рассказывай, — потребовала я, — Вскочили, ни свет, ни заря…

— Это все Норвов кофе, — неопределенно пояснила Летта.

Мы выбрались на занесенную снегом дорогу. Я опять обратила Леттино внимание на следы: даже если Верба ничего про нас не скажет, скрыть наше путешествие все равно не удастся.

— Чепуха. Когда эти сони-засони продерут глаза, дело уже будет сделано. Ха-ха! На этот раз в дураках останется Малена!

И она сделала несколько танцевальных па, взметнув полой снежный бурун.

О соперничестве Летты и Малены я прекрасно знала. Это было как бы состязание двух партий — старшие сестры и мирские сестры, предводительницами которых обе являлись. Малена, восходящая звезда Бессмарага, была любимицей матери Этарды. Летта же изо всех сил старалась ее переплюнуть.

Теперь у Летты появился очень хороший шанс. Вчера, напившись на ночь кофе, она не могла уснуть и от нечего делать размышляла о пойманной мужиками кадакарской твари. И додумалась вот до чего: кадакарская тварь по описанию очень и очень походила на некое таинственное существо, в старых текстах именуемое «пьющим кровь», «стангревом» на мертвом лиранате. Она даже кое-что процитировала на память: «Стангрев, Божьим промыслом наделенный разумом и речью, имеет образ с людским схожий, отличен же парой крыл, подобных крылам нетопырей ночных, летучих, не приемлет ни мяса, ни плодов земных, приемлет лишь свежую кровь тварей пернатых и четвероногих, коих не убивает, но усыпляет на время, дабы без помех насытить голод свой.»

— Любопытно, не спорю, — согласилась я, — Но при чем тут Малена?

— Малена — не такая дурочка, как ты, — отрезала Леттиса, — Малена сразу смекнет что к чему. Учили тебя, учили, а все без толку.

— Кажется, я догадалась, — перебила Ильдир. — «Усыпляет, но не убивает», так? Должно быть, у него, у стангрева, есть железы, вырабатывающие снотворное вещество. Вероятно, не только снотворное, но и обезболивающее. Иначе, как бы скотина позволяла ему подобраться к себе так близко? Эти его свойства весьма любопытны.

— А-а! — обрадовалась Летта, — Дайте мне только заполучить этого стангрева! Уж я найду ему применение!

Я хмыкнула:

— Будешь держать его в клетке впроголодь, а перед операцией натравливать на пациента?

— У тебя, Альса, нездоровая фантазия, — поморщилась она. — Сказано же, стангрев — существо разумное, обладающее речью. Я уверена, что смогу уговорить его на сотрудничество.

— Да ну? Ты знаешь стангревский язык?

— Я умею лечить. И Ильдир умеет. Подозреваю, мы найдем беднягу в прежалком состоянии. Если он действительно — разумное существо, то не откажется помочь нам в благодарность за лечение.

Она помолчала, потом добавила тоном ниже:

— И потом, мне безумно хочется посмотреть, как этот стангрев устроен. Как к нему крепятся три пары конечностей? Вы только представьте — две руки, две ноги и два крыла. Причем два действующих крыла с мощной мускулатурой. Все, что я знаю о строении теплокровных, не предусматривает возможности иметь еще одну пару конечностей.

— А с чего ты взяла, что у стангрева три пары конечностей? — перебила рассудительная Ильдир, — Скорее всего, крылья — это видоизмененные руки, и конечностей у него четыре, как и у всех.

— А с чего ты взяла, что стангрев — теплокровный? — вставила я с умным видом.

А про себя подумала — с чего она взяла, что эта тварь вообще — стангрев? То-то будет разочарование, если им окажется обыкновенная гигантская летучая мышь.

Тут заснеженная дорога вывела нас на деревенскую улицу. Мы свернули к трактиру. Летта принялась дергать ручку колокольца, подняв трезвон на весь дом. Во дворе забрехал пес. Через некоторое время внутри зашаркали, завозились. Скрежетнул засов. В щель просунулись борода и нос трактирщика Эрба.

— Кого это черти в такую рань… А-а, доброго утреца, барышни марантины!

— И тебе доброго утра, Эрб. Мы — от матери Этарды, — нагло заявила Летта, — Пришли забрать пойманного вчера стангрева.

— Кого? — опешил Эрб.

— Кадакарскую тварь, — пояснила я.

Эрб почесал в бороде.

— Тварь-то… Дак она того… Этого…

— Умерла? — ахнула Леттиса.

— Дак того… Почем я знаю? Сыч ее навроде к себе забрал. Он словил, он, сталбыть и забрал.

— Какой-такой Сыч? — удивилась я.

— Дак охотник, того. В Долгощелье живет. Во-он тамочки, — Эрб махнул рукой в сторону Алхари, — С него спросите. У нас-то ей делать неча. Твари, то есть. Страшенная, как смертный грех. Вы, барышни, с него и спросите. С Сыча, то есть.

— Где ж это Долгощелье? — поинтересовалась я.

— Знаю, где Долгощелье, — Летта отстранила хозяина и прошла в дом, — Ты, Эрб, приготовь нам лошадку, чтобы тварь перевезти, а мы пока в зале посидим, погреемся.

— Можа, горячего чего? Данка-то моя уже встала, печи топит.