— Ну как же, — сказал тот почти радостно, — а что означает это?

Он ткнул темным пальцем в продолжавшее светиться пятно на спине мальчишки.

— Кто вы такой? — сказал я, вскакивая на ноги и отступая в темноту.

— Антарм, следователь гильдии правосудия, — представился призрак.

— Послушайте, Антарм, — сказал я. — Если вы умеете извлекать из сознания мысли, то должны знать, что я не убивал Ормузда. Я вообще не понимаю, как здесь оказался. В последний раз я видел Учителя живым недалеко от города. Мы шли, скорее — бежали. Потом…

— Я знаю, что было потом, — прервал меня Антарм. — Вы переместились в лес Гринт, не подозревая о том, что тело Ормузда последовует за вами. Этот просчет простителен, поскольку вы еще не вполне освоились в мире. Но послушайте, Ариман, есть процессы необратимые. Например, смерть тела.

— Да, — кивнул я.

— Вы будете сотрудничать со следствием? — спросил Антарм, и фраза эта показалась мне нелепо смешной в его исполнении, так мог сказать Виктор, так мог сказать я сам или какая-нибудь шавка из МУРа, но услышать эту фразу в мире, где не было ни МУРа, ни частных детективов, показалось мне верхом неправдоподобия.

Антарм, однако, ждал ответа, он не понимал моего замешательства, из чего я сделал вывод, что части моих мыслей он не воспринимал — какие-то из них были ему доступны, а какие-то проходили мимо сознания.

— Чего вы от меня хотите? — спросил я. — Я ничего не понимаю. За минуту до вашего появления я раздумывал над тем, как разобраться в этом деле. В конце концов, я ведь…

Я вовремя прикусил язык. Я не знал, что могу говорить, а что нет, о чем могу думать без боязни, а что не должен допускать в сознание. Если бы я сказал, что был в свое время частным детективом, как бы это повлияло на наши отношения со следователем?

— В конце концов, — продолжил мою оборванную мысль Антарм, — мы впервые сталкиваемся со случаем убийства Учителя.

— Я не…

— Вы не убивали. Эта мысль занимает большую часть вашего сознания, которую мне дозволено прочитать. Эта мысль воспринимается вами как истина, но является ли она истиной в общепринятом понимании? Именно это нам и предстоит выяснить, в случае, естественно, если вы намерены, как я уже отметил, сотрудничать со следствием в моем лице.

Господи, какая витиеватая фраза! Но из нее следовало, что часть моих мыслей Антарму читать то ли было запрещено, то ли он не мог это сделать по какой-то естественной причине.

— Мы должны вернуться в город? — мрачно спросил я, разглядывая следователя и вскользь думая о том, смогу ли, применив болевой прием, лишить его хотя бы на минуту способности преследования? Вряд ли раздвоение сознания удалось мне в полной мере — кажется, Антарм уловил если не мою мысль, то намерение, потому что отодвинулся на два шага и внимательно осмотрел меня с головы до ног.

— Нет, — сказал он удивленно. — Почему?

— Что почему? — не понял я.

— Почему мы должны возвращаться в город? — проговорил Антарм, и по-моему, он при этом пытался дать мне понять о существовании какой-то идеи, его глаза буквально излучали мысль, но я почему-то воспринимал только сказанные вслух слова, и следователь вынужден был пояснить. — Вы убийца.

— Подозреваемый, — пробормотал я.

— Подозреваемый? — повторил Антарм, нахмурился и, неожиданно просветлев лицом, заявил: — А, понятно! Нет, подозрения тут ни при чем. Вы убийца. И именно поэтому я останусь с вами, ибо согласно закону Хандрикса, обязан обеспечить безопасность как вашу, так и структурную, не говоря уж о безопасности континуума.

— Закону Хандрикса… — пробормотал я, совершенно обескураженный. — Хандрикс — судья? Законодатель?

— Хандрикс? — удивился Антарм. — Насколько мне известно, он был физиком. Или химиком? Не помню. Да и вообще какая разница?

— Вы хотите сказать, что закон Хандрикса — это закон физики, а не статья уголовного кодекса?

— Уголовного… что? Послушайте, Ариман, вы сильно облегчите задачу, если будете думать систематически, а не растекаться мыслью.

— Если бы я понимал, какая у вас задача, — пробормотал я. Хотел добавить, что в мире, где я был жив, задачей сыщика был сбор доказательств по делу, обнаружение подозреваемого и передача его в руки правосудия — частного или государственного, в зависимости от квалификации преступления. К счастью (к счастью ли?) я вовремя прервал мысль — или мне лишь показалось, что я ее прервал?

— Послушайте, — сказал я, — что бы вы ни думали, я знаю точно, что не убивал Ормузда. Более того, я явился в мир для того, чтобы найти убийцу. Это моя цель, и я намерен ее достичь. С вашей помощью или без нее — все равно.

— Еще одного убийцу? — с интересом спросил Антарм, и пот мысли отчетливо выступил у него на лбу. Темнота все еще была полной, но я почему-то видел лицо следователя — понадобилась минута, чтобы я понял: это был мысленный образ, наложенный на темное пятно на фоне мрачного неба. — Вы можете думать систематически, Ариман?