Иногда Маргарет заходила в комнату, где отец сидел с друзьями, он сажал ее на колено или на стол. Старые люди с серьезными лицами глядели на нее, и отец говорил:

– Маргарет докажет вам, что я прав. Она еще маленькая, но вот смотрите… смотрите.

Потом задавал ей вопросы, она отвечала. Гости удивлялись:

– Неужели этой девочке так мало лет?

– Эта девочка убедит вас, друзья, что женский мозг не уступает мужскому.

И с улыбкой наклонялся к ней.

– Мег, они не верят, что ты способна учиться. Говорят, раз ты девочка, эта задача не по твоей голове. Ты должна доказать, что они не правы. Если не докажешь, они скажут, что я оправдываю свою фамилию. Так как Морос… по-гречески дурак; и если ошибусь, решат, что я ее достоин. Мег, ты не позволишь им смеяться над своим отцом?

– Нет, папа, – отвечала она, хмуро глядя на гостей. – Они не будут над тобой смеяться. Мы им покажем, кто дураки.

Они улыбались, заговаривали с ней, и Маргарет отвечала им как можно лучше, сердце ее колотилось, ей было страшно, что она поведет себя, как маленькая девочка, а не юная образованная женщина почти пятилетнего возраста. Ею владела твердая решимость спасти отца от насмешек друзей.

Так что уроки были для нее больше, чем решение простой задачи; она видела в них свое предназначение. Она должна была справляться с ними.

– Нельзя так подолгу сидеть над книгами, – говорила ей мать. – Иди… поиграй с Бесси.

Но если Маргарет играла с Бесси, игра сводилась к учению; она считала, отцу хочется, чтобы все его дочери были умными. Нельзя, чтобы одна была знающей, а другие невеждами.

Однако Маргарет надеялась, что Элизабет и Сесили не смогут учиться так легко, как она, потому что ей хотелось оставаться самой умной из отцовых дочек.

Таким образом она еще в четыре года стала на удивление образованной девочкой.

Как-то отец привел домой девочку ее возраста – маленькую и робкую.

Маргарет услышала его голос и побежала навстречу; обхватила руками его колени; потом с серьезным видом уставилась на девочку, стоящую рядом с ним, держась за его руку.

Отец присел на корточки, и головы всех троих оказались на одном уровне. Обнял обеих девочек.

– Маргарет, – сказал он, – я привел тебе подругу. Дочь хотела ответить, что подруга ей не нужна. Все ее время занято уроками; и у нее есть две сестры, с которыми можно поиграть. Если бы она хотела нового члена семьи, то мальчика, тогда можно было бы доказать отцовым друзьям, что отец прав, говоря, что девочки способны учиться не хуже мальчиков.

Но она понимала, что нельзя заставлять девочку чувствовать себя нежеланной, так как это огорчит отца.

– Ее, – продолжал отец, – тоже зовут Маргарет. Это мое любимое имя.

Тут Мег улыбнулась и с любопытством поглядела на девочку, которую зовут так же.

– Мег, эта Маргарет будет жить с нами.

– Нельзя, чтобы в доме были две Маргарет, – сказала ему дочь. – Ты позовешь меня, а она сочтет, что ее.

– Моя мудрая маленькая дочка! – Он весело рассмеялся, но Маргарет поняла: отец заметил, что она обиделась, и покраснела, так как знала, что огорчит его этим.

– Одной из нас придется дать новое имя, – торопливо сказала она.

– А какие имена еще есть? – спросил он. – Пег. Дейзи. Мег и Маргет. Да, но у нас уже есть Мег и Маргет в нашей Маргарет. Есть Мерси. Одной из вас придется менять имя, так ведь?

– Да, – ответила Маргарет. У нее слегка задрожали губы. Она понимала, чего ждет от нее отец, и знала, что ей будет невыносимо слышать, как отец зовет ее именем другую девочку. Он тоже это знал и поэтому хотел, чтобы она сама отдала свое имя этой девочке.

«Отдавать приятнее, чем получать». Отец часто повторял им это. И не раз говорил ей: «Да, моя Мег, если б люди понимали, что наибольшую радость доставляет бескорыстный поступок, то мир наполнился бы неэгоистичными людьми и, возможно, сама бескорыстность стала бы корыстной».

Он смотрел на нее, и она понимала, что должна принести жертву.

– Я… я буду Дейзи или Мерси. Отец поцеловал ее.

– Моя Мег… моя милая Мег, – произнес он. Девочка подумала, что отец в последний раз назвал ее этим именем и что она навсегда запомнит, как при этом звучал его голос.

– Мерси прекрасное имя, – сказал он, – потому что слово это означает прекраснейшее из всех достоинств. [3]

– Нравится оно тебе? – спросила Маргарет у новой девочки.

– Да, – ответила та. – И Мерси буду я, потому что это твой дом, и ты в нем первая Маргарет.

Тут отец поцеловал обеих и сказал:

– Значит, моя Мег остается со мной, и я привел в дом Мерси.

Фамилия Мерси была Джиггс, девочка осталась сиротой. У нее нет ничего, объяснил отец дочери, кроме доброй души.