— Чего? — хлопнул ресницами эльф.

— Оружия! Лэрру полагается нечто... серьёзное, не находишь?

— Оружие... — Кэл наморщил лоб. — Есть идея... Я сейчас соберусь, и сходим в одно место!

— Если не буду удовлетворён результатом, лично отправлю тебя в такое место, откуда ты не скоро вернёшься! — грозно пообещал я и подхватил плащ, небрежно кинутый на кресло: — Это твоего брата вещь?

— Да. А зачем?...

— Если я правильно понимаю его состояние, сейчас он мёрзнет где-нибудь во дворе или на улице, и самое время поговорить с ним по душам.

— Когда вернёшься?

— Как получится, — пожимаю плечами и оставляю Кэла погружённым в сборы.

...Старания Мантии не прошли даром: убедившись, что в пределах гостиницы обиженного на весь свет эльфа не наблюдается, я вышел за ворота и, неспешно направившись вниз по улице, прислушался к гомону города.

Жизнь кипела ключом, и счастье, что я мог воспринимать настроение очень ограниченного количества людей и участка земли, иначе легко было бы сойти с ума, заблудившись в дебрях чужих мыслей, внезапно ставших твоими. Рассуждения о сделках и иные практичные вещи сразу отошли на задний план (уверен, что без помощи Мантии не обошлось, потому что мне самому для углубления навыков в балансировке потребовался бы не один год непрерывных занятий), и я сосредоточился на эмоциональном фоне города. В принципе, работать с эмоциями гораздо легче, чем с рассудочными проявлениями, но есть одно маленькое неудобство: нужно совершенно точно знать, что ищешь. А мне нужна была... даже не обида, а что-то более тонкое и простое одновременно. Мне нужен был эльф на пороге разочарования в жизни. Именно на пороге: листоухие в очень редких случаях решаются на то, чтобы добровольно умереть, но вот всё время ходить по этой острой грани — пожалуйста! Тоже Игра, в своём роде...

Как ни странно, Вайарда в пределах досягаемости моего сознания была городом вполне довольным собой — ни тебе ссор, ни тебе обид, даже завалященькой злобы не нашлось, поэтому пепельные следы грусти, которые Мэй оставлял за собой, были найдены почти сразу, и через квартал я догнал ребёнка, который не желал становиться взрослым.

Эльфы слабо чувствительны к холоду и теплу в том смысле, что могут регулировать жар собственного тела по своему усмотрению, но Мэй, находясь в расстроенных чувствах и мучительных раздумьях, пожалуй, меньше всего думал о здоровье, и я поспешил накинуть плащ на тонкие плечи, пока кончики ушей оставались розовыми.

Он вздрогнул и обернулся, готовый к атаке, но встретив вместо врага мой спокойный взгляд, только уныло вздохнул.

— Рассчитывал, что придёт брат?

Эльф не ответил, но по глазам было понятно: именно об этом и мечтал. А мечта опять не сбылась...

— Я испросил разрешения прийти вместо него.

— Зачем? — в мелодичном голосе столько горького льда, что я поёживаюсь, хотя маади греет на совесть.

— Поговорить.

— О чём нам говорить?

— Есть одна тема.

— Какая же?

— Давай, направим стопы в сторону гостиницы, потому что у меня и твоего брата есть неотложное дело... Ты не против?

— Мне всё равно, куда идти, — он старается казаться безразличным.

— Хорошо, — киваю, пряча улыбку в пушистом воротнике.

— Так что ты хочешь мне сказать? — ну зачем так церемонно себя вести, малыш? Как это... по-детски.

— Много. И — мало. Только то, что ты способен услышать и понять... Ты обижен на своего брата, верно?

Он гордо отворачивается.

— Обижен... Ты считаешь, что он поступил недостойно, подвергая риску не столько свою жизнь, сколько выполнение важного поручения Совета. Я прав?

Ответ не звучит, но я, по крайней мере, не слышу и возражений. Уже славно.

— Не буду ни в чём тебя убеждать, потому что рано или поздно ты сам придёшь к тому, что я скажу... Есть случаи, в которых обязательства — даже самые почётные — отступают назад. Иногда речь идёт о сохранении жизни, но в данном случае... Кэлаэ’хэль рассказал тебе, почему бросил вызов vyenna’h-ry, несмотря на поручение Совета?

— Рассказал, — буркнул эльф. — Он услышал Зов Саа-Кайи и не смог удержаться...

— А что было дальше?

— Поединок, — пожал плечами листоухий.

— И?

— Никто не пострадал, кроме него самого.

— Это всё, что ты знаешь?

— Было что-то ещё?

— Ты слышал что-нибудь о vere’mii?

Мэй замедлил шаг и нехорошо сузил глаза.

— Причём здесь «призрак»?

— Твой брат не казался тебе странным в последнее время?

— Кэл? Ну, он... Может быть, иногда... — неуверенно признал эльф.

— Ему приходилось бороться с vere’mii погибшей сестры.

— Что?! — в лиловом серебре взгляда плеснулось потрясение.

— Если он не рассказал тебе о главной причине брошенного вызова, что ж, могу только позавидовать: у тебя замечательный брат. Он был готов, хоть и сам не понимал этого, умереть, но не впустить зло в себя и свою семью.

— Кэл... — мигом растеряв всё высокомерие, Мэй стал похож на растерянного маленького мальчика.

— Он не хотел тебя тревожить, и это очень... по-братски. Тебе не за что обижаться на него. Согласен?