Кроме хозяев – были Миша и Люда Боровские, Алеша Коровин и Вадик Снегирев со своей новой девушкой, имя которой Гена все никак не мог запомнить. Снегирев развелся два года назад и вот все теперь искал… Меняя каждые три месяца. Но приличий не нарушил – позвонил загодя Насте и спросил разрешения, удобно ли будет приехать с гёрлфрендом?

А Настя на этот счет без комплексов.

Пусть расстраиваются те, кто форму держать не умеет. Лично ее – присутствие в компании юной любовницы одного из приятелей мужа – не смущает. Это когда все жены старухи, а кто – то из мужчин приводит с собой молоденькую, вот тогда в женском стане случается смятение. А Настя – сама на двадцать восемь лет выглядит.

Сидели с раскрытыми в сад широкими дверьми… Воздух свежий – с реки.

Когда музыку выключили, так тихо-тихо вдруг стало.

И только поленья в камине – тресть-тресть!

Настюшка привалилась спиной к Генкиному плечу. Ножки под себя на диване поджав…

Люда Боровская – та вообще легла, пледом укрылась, и голову мужу – Мишке на колени положила.

Вадик Снегирев свою… Не то Таню, не то Олю… обнял за плечи к себе прижимая.

И только Лешка Коровин, как всегда – один.

– Лешк, а Лешк! – сонным голоском пропела с мужниных колен Люда Боровская, – ты женишься когда? Почему мы ни на помолвке, ни на свадьбе, ни на крестинах не гуляем у тебя? Ты что, на нас экономишь что ли?

– И верно, Леха! Ты чего? – подхватила Настя.

– Чего пристали к человеку? – вступился за друга Миша Боровский.

– Нет, пусть он нам теперь расскажет, – властно сказала Настя, – я на правах хозяйки сегодня буду распоряжаться нашей беседой, и я приказываю, пусть сейчас каждый по очереди откроет самую потаенную тайну своего сердца, и Леша будет первым…

– Это почему я первый? – возмутился было Алексей, но его оборвал Мишка Боровский,

– Разговорчики в строю! Приказы нашей королевы не обсуждаются.

– И то верно, давай, Лешка, рассказывай, – поддержала мужа Людмила Боровская.

Все притихли.

Только последняя электричка вдали прогудела своими стальными колесными парами по мосту через Оредеж: ду-ду, ду-ду…

– Ну, чего вам тут рассказывать то? – неуверенно начал Алексей, – я и не знаю, что вас вообще интересует?

– Подробности! – выкрикнул Снегирев и его девушка прыснула – не удержавшись.

– Смешливая тебе какая попалась на этот раз, – заметил Алексей.

– Ага, – подтвердил Боровский, – помните, как у Хармса, Лев Толстой очень любил детей, бывало придут к нему писатели, он посадит каждому на колени по ребенку и все следит, чтоб все писатели гладили их по головкам, только Тургеневу все не везло – то вшивого приведут, то кусачий попадется.

Девушка опять прыснула.

– Это хорошо, когда женщина юмор понимает, – сказал Гена.

– А что? Разве у нас с тобой в этом проблемы? – спросила Настя.

– У нас с тобой, родная, никаких проблем, – ответил Гена наклоняясь и целуя жену, – только что же Леша не рассказывает?

Алексей налил всем виски, поднялся с дивана, подал стаканы тем, кому было не дотянуться до столика.

– Ну, извольте слушать. Извольте, извольте!

Леша рассказывал долго.

Взошла луна.

В деревне все затихло и даже с шоссе не доносилось в ночи ни единого звука.

И можно было бы подумать, что все давно уже спят.

Но чья либо протянутая за сигаретами рука, чья либо чиркнувшая в полу-мраке зажигалка, выдавали…

Не спят.

Слушают…

Я из школы девственником вышел.

Время такое у нас целомудренное было тогда.

Это теперь детям в школах презервативы раздают, а тогда у нас даже самые отъявленные ловеласы и те все больше трепались, нежели действительно какую то реальную практику любовную имели…

Конечно, мечталось о своей девушке, хотелось женщину, но тогда даже с экономической точки зрения все эти любовные движения были обречены на единственный негативный результат. А мне жениться не хотелось. Я брака боялся, как таракан борной кислоты. Я всегда был уверен, что за свадьбой следует лишь нудная череда скучнейших обязанностей, заканчивающаяся старостью, пенсией и могилой. Даже тот знаменитый фильм одного из братьев Михалковых – Романс о влюбленных, он мне верной вешкой врезался в сознание, тем местом, что до свадьбы героя мир там был цветным, а после – стал черно-белым… Поэтому я всегда держал себя на самоконтроле. Не влюблялся. И уж в институте были у меня девушки, разумеется, но доводил я с ними отношения только до определенной черты, а там – стоп!

Выходило, что постоянной девушки не было у меня.

Встречался с ними месяц – другой, а как начинали привыкать друг к дружке – я убегал. Я вообще то кот по годовому гороскопу. Так что вел я себя всегда как кот – эскейпист. Кота ведь, если ему что-то не нравится, никакому хозяину не удержать на месте. Уйдет кот искать себе чего то более мягкого и теплого.

Многие девчонки хотели иметь меня насовсем.

Но ни у кого не получалось.

Не выходило.

И вот однажды, пошел я в филармонию.

Пошел вместо мамы, чтобы абонемент не пропадал.

Мама слезно просила, а я ей отказать никак не мог, хоть и относился к симфонической музыке более чем пренебрежительно. Но только до той поры так относился, покуда не увидал в оркестре одну девушку. Скрипачку. Она на третьем стуле позади первой скрипки сидела.

Я ее как увидал со своего пятого ряда, так и забыл сразу обо всем.

Ни одного концерта потом у этого оркестра не пропустил.

У мамы ее абонемент отобрал и еще себе других накупил…