Одно из самых ранних стихотворений Ахматовой. По словам Ахматовой, стихотворение было «опытом баллады». Схема образов – король, королева, муж, жена, возлюбленная, оплакивающая мертвого короля, – напоминает схему образов стихотворения А. Блока «Потемнели, поблекли залы…». Романс на слова этого стихотворения исполнял А. Вертинский.

Речь идет о Н. С. Гумилеве. Строки: «Он любил три вещи на свете…», «Не любил, когда плачут дети…» являются перекличкой со строками И. Анненского «Я люблю, когда в доме есть дети//И когда по ночам они плачут»; В. В. Виноградов в статье «О символике А. Ахматовой» проводил параллель между ее стихами и романами Кнута Гамсуна и полагал, что «большинство стихов Ахматовой стилизовано во вкусе гамсуновской Эдварды Мак из романа «Роза» и обращено к «Милому». М. М. Кралин нашел аналогию со словами Глана, героя романа «Роза»: «Я люблю три вещи… Я люблю грезу любви, которая приснилась мне однажды, люблю тебя и люблю этот клочок земли» (Гамсун К. Полн. собр. соч. Т.1. СПб., 1910. С. 116). В автобиографической прозе Ахматова называла К.Гамсуна в числе любимейших писателей своей юности. «Читала много и постоянно. большое (по-моему) влияние на нее оказал тогдашний властитель дум Кнут Гамсун («Загадки и тайны»), Пан, Виктория меньше <…>». Ахматова писала о себе в третьем лице, как бы от лица В. С. Срезневской (Тюльпановой).

Исследователи иконографии Ахматовой, в частности Ю. Молок, считали, что Ахматова пишет о воображаемом портрете. Однако сейчас, когда найдены рисунки А. Модильяни, изображающие Ахматову в 1910–1911 гг., можно предположить, что имеется в виду один из рисунков А. Модильяни или его картина «Кариатида» (1911, масло, холст), на которых изображена обнаженная женщина с поднятыми, согнутыми в локтях руками – «Взлетевших рук излом больной» (См. об этом в кн.: Лянда Н. Ангел с печальным лицом. Образ Ахматовой в творчестве Модильяни. СПб., 1996. С. 22-25). Впрочем, сама Ахматова опровергала мысль об адресованности стихотворения Модильяни. С меньшей степенью вероятности можно предположить, что речь идет о незаконченном портрете, над которым работала А. А. Экстер, писавшая в манере кубистической живописи с характерными для нее геометрическими элементами композиции («Взлетевших рук излом больной»). Тогда строки: «Он так хотел, он так велел» и далее – относятся не к художнику, а к герою драматического любовного сюжета.

Иннокентий Федорович Анненский (1855–1909) – поэт, литературный критик, переводчик. После прочтения сб. «Кипарисовый ларец» (в корректуре в начале 1910 г.) Ахматова стала считать его своим учителем. Семьи Горенко и Анненских были знакомы в начале 1900-х годов по Царскому Селу; гимназисткой Ахматова посещала публичные лекции Анненского (напр., о Пушкине). На старшей сестре Ахматовой Инне Андреевне Горенко был женат брат невестки Анненского С. В. фон Штейн. По семейному преданию, когда Анненскому сказали об этой свадьбе, он ответил: «Я бы женился на младшей» – «Этот весьма ограниченный комплимент был одной из лучших драгоценностей Ани» («Десятые годы». С. 34). Ахматова не пересказывает сюжета Анненского, – подобных стихов у него нет. Но использует его излюбленные образы и передает тонкость оттенков переживаний, столь характерную для лирики Анненского. Ср. строки Ахматовой: «О, сказавший, что сердце из камня,//Знал наверно: оно из огня» со строками Анненского:

У Ахматовой: И цветы голубых хризантем,

У Анненского: …догорала мечта//Голубых хризантем…

У Ахматовой: …чернела вода.

У Анненского: И парков черные… пруды;

У Ахматовой: И всегда открывается книга//В том же месте…

У Анненского: Мне всегда открывается та же//Залитая чернилом страница…

Ритм стихотворения повторяет ритм «Canzone» Анненского, и ахматовское стихотворение представляется как бы его продолжением. У Анненского: