– Да. Полагаю, если мы этого не сделаем, будем выглядеть странно.

И они закружились в танце, в медленном ритме музыки… Тела их едва касались друг друга. Дэйн смотрел на нее сверху вниз, и взгляд его был суров и непреклонен. Кэтлин чувствовала себя несчастной: находиться в его объятиях… вот так… Это было хуже, чем вообще с ним не танцевать.

– Какого черта ты оказалась с Джейком?

Голос Дэйна прозвучал резко и отрывисто, и Кэтлин ощутила прилив радости. Ей удалось заставить его ревновать! Но он не сдавался, не уступал ни дюйма. Ей надо выкинуть нечто такое, что заставило бы его посмотреть ей в глаза… А не так, как сейчас, на шесть дюймов выше ее макушки.

– Я просто танцевала. – Кэтлин с удовлетворением отметила, что ее голос звучал ровно и невозмутимо. Ей удалось говорить небрежно… буднично. – Джейк – очень привлекательный парень.

– Он тебе не подходит.

Да. Дэйн, несомненно, ревновал. Теперь ей нужно было использовать его ревность себе во благо. Кэтлин попыталась выглядеть более уверенной, чем себя чувствовала. Нельзя дать ему догадаться, что от прикосновения его руки, лежащей у нее на талии, она просто тает.

– Ты предпочел бы, чтоб я танцевала с кем-нибудь другим?

– Да.

Кэтлин вздрогнула. Он действительно был взбешен. Она надеялась, что зашла не слишком далеко.

– Ну хорошо. Кого ты мне предложишь?

Дэйн молчал, напряженный, как тугая пружина, и недосягаемый, как горные вершины. Музыка танца кончалась. Нужно было срочно что-то придумать. Не заботясь о том, как это будет выглядеть, да и вообще успеет ли он ее подхватить, Кэтлин споткнулась и сильно качнулась в сторону.

– О-ох!

– Что с тобой?

Руки Дэйна сжались у нее на талии, и Кэтлин поняла, что ее уловка сработала.

– Моя нога. Кажется, я снова ее подвернула.

– Обопрись на меня. – Голос его смягчился, в нем почувствовалась забота. – Давай я отведу тебя к стулу и посмотрю, что с ней.

Кэтлин потрясла головой. Он сразу поймет, что с ее ногой все в порядке.

– Нет, Дэйн, не надо. Просто помоги мне добраться до моей комнаты. Я не хочу портить вечер. Все так веселятся. Я приложу лед, и все пройдет.

– Хорошо. – Он осторожно свел ее с танцевальной площадки. – Ты можешь хоть немного на нее опираться?

Кэтлин наступила на «больную» ногу и жалобно сморщилась.

– Нет. Не думаю. Как ты считаешь, не могла я ее сломать?

– Сомневаюсь, но и растяжение может быть весьма болезненным. Лучше я тебя отнесу.

– Да! – Это было именно то, на что она надеялась. Кэтлин отвела глаза, когда Дэйн подхватил ее своими сильными руками. Она приникла к нему и, тихо вздохнув, обняла его руками за шею.

– Мне ужасно жаль, Дэйн.

– Все в порядке. Ты же не нарочно себя покалечила. Держись крепче, и я мигом доставлю тебя в постель.

«Я мигом доставлю тебя в постель! «Почему он выразился именно так? Покачав головой, Дэйн понес ее по дорожке к дому. Ее тело так нежно и сладко к нему прильнуло… Друзья психиатры назвали бы его фразу фрейдистской оговоркой. Наверное, так оно и было: игрой подсознания. Все, о чем Дэйн мог сейчас думать, – это как уложить ее в постель и утолить жгучую жажду, которую она в нем пробудила. Как может он оставаться холодным и отрешенным, когда теплое тело Кэтлин прижимается к нему?

– Я не очень тяжелая?

Дрожащий робкий голос у него над ухом растрогал Дэйна, и он ободряюще улыбнулся ей:

– Нет. Ты вовсе не тяжелая. Ты не заперла заднюю дверь к себе?

– Нет. – Кэтлин покачала головой, и рыжие локоны скользнули по его щеке, как надушенный шелк. – Я не могла этого сделать, потому что выходила через нее, а она закрывается изнутри. И я оставила там свет. В этом я уверена.

Дэйн больше не сказал ни слова. Он просто нес ее по дорожке, залитой лунным светом. Осенний воздух благоухал смолистой прохладой. Вдали раздался волчий вой, ему ответил такой же, но гораздо ближе. Кэтлин вздрогнула, и он посмотрел на нее. Сверху вниз. Увидев ее расширенные глаза, Дэйн спросил:

– Ты замерзла?

– Нет, просто услышала вой волков.

– Волки тебя не обидят. Нет никаких сведений, что они когда-нибудь нападали здесь на людей.

– Я знаю, но в темноте это звучит, как с того света… Неужели она плачет? Дэйн поглядел вниз и увидел блестящий след слезы у нее на щеке.

– Кэтлин! Так болит нога?

– Нет.

Он встревоженно вглядывался в ее лицо. Кэтлин не была плаксивой. Она не плакала, ни когда ее сбросила лошадь, ни после падения в озеро, ни при встрече с кугуаром.