– Как это может быть видно? – поинтересовался Валландер. – Я ничего не понимаю в лошадях.

– Уж это-то я поняла.

Валландер улыбнулся ее ироничному замечанию, но ничего не сказал – ждал продолжения.

– Они чуть не взбесились от радости, когда я подошла с седлами. Для настоящего скакуна жизнь без скачек – не жизнь.

– И ты их выезжала?

– Да.

– Наверное, по всему парку?

– Ничего подобного. Мне сообщили, где я могу ездить, а где – нет.

Что-то дрогнуло в ее голосе, в нем появилась несвойственная ей озабоченность. Валландер насторожился. Вот-вот она расскажет то, что собиралась утаить… или, может быть, даже не собиралась утаить, а сомневалась, стоит рассказывать или нет.

– Итак, ты начала выездку.

– Первой была Афродита. А Юпитесс сама по себе носилась в загоне.

– И как долго ты занималась Афродитой?

– Полчаса. Там огромный парк.

– А потом вернулась?

– Я расседлала ее и занялась Юпитесс. Еще примерно полчаса.

У Валландера не было сомнений, что в эти полчаса, пока она выезжала вторую лошадь, что-то произошло. Она ответила слишком быстро, словно желая с разбега перескочить опасное препятствие. Единственное, что ему оставалось сделать – открыть свои карты.

– Все, что ты мне рассказала, несомненно правда, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более дружелюбно.

– Мне нечего больше сказать. Я должна ехать. Если опоздаю, меня уволят.

– Сейчас поедешь. У меня только пара вопросов. Давай вернемся к тому человеку, который заходил в конюшню. Мне кажется, ты передала мне не все его слова. Так или не так? Ведь он наверняка сказал, чтобы ты не смела появляться на определенных участках парка?

– Это Анита Карлен мне сказала.

– Может быть, и она тоже. Но он сказал это так, что ты испугалась. Я прав?

Она медленно кивнула и опустила голову.

– Но когда ты прогуливала Юпитесс, ты заехала не туда. Или заблудилась, или из любопытства. Я не мог не заметить, что ты девочка довольно своенравная…

– Я заблудилась.

Она говорила так тихо, что Валландер был вынужден перегнуться через стол, чтобы расслышать ее слова.

– Я тебе верю. Рассказывай, что произошло.

– Юпитесс вдруг испугалась и сбросила меня на землю. Я не ушиблась, дело привычное, поднялась и стала смотреть, что же ее испугало. Сначала мне показалось, что это мертвец лежит на тропинке. Я подошла поближе и увидела, что это кукла. Кукла в человеческий рост.

Валландер видел, что ей все еще страшно. Он вспомнил, что Густав Торстенссон говорил фру Дюнер, что у Хардерберга странное чувство юмора.

– Итак, ты испугалась. Я бы тоже испугался. Но бояться нечего. С тобой ничего не случится. Только регулярно держи со мной связь.

– Лошади мне нравятся, – сказала она. – А все остальные – нет.

– Вот и занимайся лошадьми. И остерегайся запрещенных троп.

Оттого, что она рассказала ему все без утайки, ей явно полегчало.

– Езжай назад, – сказал он. – Ты права – тебе нельзя опаздывать. А я еще посижу.

Она вышла. Валландер выждал полминуты и тоже пошел к выходу. Она наверняка пошла к гавани, к стоянке такси. Валландер прибавил шагу. Когда он ее увидел, она уже садилась в машину. Таксист завел мотор и уехал. Он подождал немного, чтобы удостовериться, что за ней никто не следит, и только тогда пошел к своей машине и уехал в Истад. По дороге он постарался обдумать все, что услышал от Софии. Ничего конкретного относительно ближайших планов Альфреда Хардерберга ему так и не удалось узнать.

«Пилоты и полетная документация, – вспомнил он. – Мы должны быть готовы к тому, что он надумает исчезнуть из страны».

И тут же он решил, что настало время еще раз посетить Фарнхольм и встретиться с Альфредом Хардербергом.

Без четверти восемь Валландер вернулся в управление. В коридоре он столкнулся с Анн Бритт Хёглунд. Она сухо кивнула и поспешила скрыться в своем кабинете. Он остановился, совершенно обескураженный. Что это с ней? Он повернулся, подошел к ее двери и постучал.

– Мы здесь обычно здороваемся друг с другом, – сказал он, открывая дверь.

Она даже не подняла глаз от бумаг.

– Что с тобой?

Она посмотрела на него со злостью:

– И это ты меня спрашиваешь?

Валландер вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь.

– Я ничего не понимаю, – сказал он. – Что я сделал не так?

– Я-то думала, ты другой, – сказала она. – А ты такой же, как все.

– Все равно не понимаю, – сказал Валландер. – Объясни!

– Мне нечего тебе сказать. Лучше уйди.

Валландер никак не мог определить, взорвется она сейчас или заплачет.

– Я думал, мы постепенно становимся друзьями, – сказал он. – Не только сотрудниками.