Его дни теперь были заполнены учебой и тренировками. В сумеречные часы, перед первым лучом зари, он встречался с Каз’имом чтобы отработать комплексные упражнения и техники. В полдень он был с Гитани в архиве, где она могла делиться с ним уроками без опасения, что их прервут или обнаружат. А всякий раз, когда он не тренировался с Каз’имом или не занимался с Гитани, он читал древние тексты.

Приблизился другой ученик и Бэйн посторонился, проецируя образ слабости и страха, чтобы скрыть свое поразительное преображение. Он подождал, пока шаги ученика не стихнут, и спустился по лестнице к книгам на нижних уровнях храма.

Кордис или кто-то из преподавателей смогли бы проникнуть за проецируемое им прикрытие, и почувствовать его истинную силу, если бы не были так ослеплены собственным высокомерием. Они отогнали его от себя, посчитав за неудачника; теперь он был вне их внимания. К счастью, эта анонимность прекрасно устраивала Бэйна.

Он практически не спал. Казалось, что тело его во сне больше не нуждается; оно питалось растущей властью над темной стороной. Часа или двух медитации один раз в день было достаточно, чтобы сохранять энергичность и остроту ума. Он поглощал знания с аппетитом изголодавшегося ранкора, впитывая все, что получал от тайных наставников, и всегда желая большего. Мастер клинка был ошеломлен его прогрессом, и даже Гитани - несмотря на годы обучения с джедаями - не могла уследить за ним. Все, что Бэйн узнавал, он дополнял мудростью древних. Ощутив при первом посещении ценность архива, он повернулся к нему спиной, едва втянувшись в ежедневную рутину и интенсивные занятия Академии. Теперь он понял, что первоначальные инстинкты оказались верны: знание, содержащееся в пожелтевших пергаментах и обтянутых кожей манускриптах, были бессмертны. Силы была вечной, и хотя Мастера в Академии шли теперь по пути иному, нежели их предки-ситы, все они искали ответы в темной стороне.

Бэйн улыбнулся ироничности подобной жизни. Он был изгоем, студентом, которого Кордис хотел оставить позади. Но с помощью Гитани, Каз’има, и собственного изучения архива, он получил образование гораздо большее, чем любой другой студент на Коррибане.

Истина вскоре раскроется. И когда подойдет время, Зирак обнаружит, что недооценивал Бэйна. Все они обнаружат это.

– Превосходно!
– вымолвил Каз’им, когда Бэйн блокировал шквальный натиск Темного Повелителя и сам нанес серию встречных ударов.

Ему не удалось прямое попадание, но он вынудил Мастера клинка отступить под яростью своей атаки.

Внезапно тви’лек высоко подпрыгнул, вращаясь и извиваясь, чтобы обрушиться на Бэйна, пролетев у него над головой. Бэйн подготовился, перейдя из наступления в оборону так плавно, что все выглядело как единое движение. Он отразил оба клинка меча Каз’има, одновременно поднырнув в сторону и без помех перекатившись на безопасносное расстояние.

Развернувшись лицом к врагу, он увидел что Каз’им опустил оружие, показывая этим, что урок окончен.

– Очень хорошо, Бэйн, - сказал тви’лек, отвесив ему легкий поклон.
– Я думал, тебя застанет врасплох этот ход, но ты смог предугадать его и защититься практически идеальной формой.

Бэйн был обрадован похвалой наставника, но огорчился, узнав, что занятие закончилось. Он тяжело дышал, мускулы блестели от пота и подергивались от адреналина, но он чувствовал себя так, словно готов был сражаться часами. Спарринг и комплексные занятия стали для него теперь больше, чем просто физическим напряжением. Каждое движение, каждый удар и выпад превращались в продолжение Силы, действующей через оболочку его физического тела.

 Он страстно желал вступить в бой с другим оппонентом на ринге. Он ждал шанса испытать себя против других учеников. Но еще было не время. Пока нет. Он по-прежнему не был достаточно хорош, чтобы одолеть Зирака, и до тех пор, пока он не сможет сделать это, ему придется скрывать свой стремительно развивающийся талант.

Каз’им кинул ему полотенце. Бэйн был польщен, увидев, что тви’лек вспотел, хотя все же и не так сильно, как он сам.

– У вас есть что-нибудь для меня на завтра?
– с жаром спросил Бэйн.
– Новая последовательность? Новая форма? Что-нибудь?

– Ты двигаешься далеко за пределами последовательностей и форм, - сказал ему Мастер.
– В последнем выпаде ты оборвал атаку на середине связки и набросился на меня под иным и совершенно неожиданным углом.

– Правда?
– Бэйн был удивлен.
– Я... и не подозревал.

– Именно это делает твой ход потенциально разрушительным, - растолковал Каз’им.
– Теперь ты позволяешь Силе направлять твой клинок. Ты действуешь без мысли или резона. Тебя ведут страсти: ярость, гнев... даже ненависть. Твой меч стал продолжением темной стороны.

Бэйн мог не улыбнуться, но все же испуганно поморщился.

– Я все еще не могу пройти через вашу защиту, - сказал он, стараясь мысленно воссоздать бой. Что бы он ни пытался сделать, один из клинков сдвоенного меча тви’лека всегда оказывался рядом, чтобы парировать его атаку. Крупица сомнения поселилась в его разуме, когда он вспомнил, что Зирак пользовался точно таким же оружием.
– Дает ли вам преимущество двухклинковый меч?
– спросил он.

– Дает, но не такое, какое ты думаешь, - ответил Каз’им.