Билли только охнула.

— Что такое? — рявкнул он, глядя на нее исподлобья. Вид у него был свирепый.

Только теперь Билли поняла, что произошло. Лицо Диллинджера было в остатках крема для бритья, из порезов сочилась кровь. Он только что сбрил усы.

— Значит, все дело в усах? — спросил он.

Но Билли по-прежнему находилось в тисках страха и не знала, чего ожидать от этого человека.

— Т-теперь т-ты не п-похож на Д-Дугласа Фербенкса, — заикаясь, проговорила она. — Т-ты это имел в виду?

— Чего перепугалась-то? — удивленно спросил он, глядя на девушку. — Ишь ты, вся трясется! Не бойся, я в жизни не ударил женщину.

Он сделал шаг в ее сторону. Билли посмотрела на бритву в его руке. Диллинджер тоже посмотрел на бритву, сложил ее и бросил на пол.

— Я граблю банки, — сообщил он. — Этим и зарабатываю на жизнь. А ты чем занимаешься?

* * *

В соседней комнате игра была в самом разгаре. Банк сдал Ван Метер. За это время в квартире появилась Мери Киндер, подруга Гарри Пирпонта. Гомер Ван Метер все думал о Билли Фрешетт.

— Ножки — прелесть, — бормотал он скорее сам себе, чем окружающим.

— И мне понравились, — ухмыльнулся Эдди Мартин.

— А я бабам не доверяю, — отрезал Пирпонт. — Не нравится мне его затея…

— Тебе легко рассуждать, — буркнул Ван Метер. — У тебя вон есть Мери. А мужчине без этого никак нельзя, — в его голосе послышались жалобные, даже плаксивые нотки.

— Диллинджер с бабами размякает, — усмехнулся Пирпонт. — Обращается с ними, как с кинозвездами… Нет, лично я этого не одобряю. С бабами нужно построже…

— Две карты, — произнес Чарли Макли.

— Джонни у нас влюбчивый, — заметил Гомер Ван Метер. — А мне, пожалуй, три.

* * *

Билли сидела на кровати, уставясь в пол. Глаза ее блестели от слез.

— Кончай спектакль, — буркнул Диллинджер. — Распустила нюни. Ты шлюха!

— Не надо так говорить, — тихо попросила Билли.

— Разве я не прав? — гнул свое Диллинджер. — Это древнейшая профессия. Точно тебе говорю… Шлюхи были еще тогда, когда никто не грабил банков. Когда и банков-то не было.

Билли размахнулась и залепила ему пощечину.

— Не смей называть меня шлюхой! — взвизгнула она.

Но Диллинджер только ухмыльнулся.

— Правда глаза колет? Но ты ведь сама мне рассказывала. Тут нечего стыдиться. Главное, не продешевить, верно?

Билли залепила ему вторую пощечину — причем с каким-то странным удовольствием.

— А ну, прекрати, — рявкнул он. — А то пожалеешь.

— А ты не обзывайся! Не смей называть меня этим словом!

— Каким? Шлюхой что ли?

Билли ударила его в третий раз, но тут же получила сдачи.

* * *

В гостиной продолжался покер.

— Двадцать так двадцать, Гарри, — говорил Ван Метер.

— Я пас, — сказал Чарли Макли, качая головой.

— Джонни дает бабам много воли, — твердил свое Гарри Пирпонт. Он ткнул пальцем себе за спину, в сторону спальни и продолжил: — Молится на них, как на богинь. — Он выложил карты на стол и сказал: — Фул.

* * *

В спальне обстановка продолжала накаляться.

Когда Билли ударила Диллинджера и кольцом разбила ему губу, это вывело его из себя.

— Стерва, — шипел он. — Сука поганая.

Потом он ударил ее. Сильно, по лицу. Затем схватил за ворот платья, резко потянул. Материя затрещала. Билли ударила его коленом в пах, махнула рукой, пытаясь поцарапать лицо, затем залепила пощечину.

* * *

Услышав грохот в спальне, Гарри Пирпонт покачал головой.

— Никакой дисциплины, — сокрушенно заметил он. — Джонни увлекается. Нет, добром это не кончится. В один прекрасный день баба доведет его до могилы. Чего еще от них ожидать?

* * *

После обмена любезностями и тумаками, наступило то, к чему, собственно, оба и стремились. Джонни и Билли оказались в постели. Они показали себя во всем блеске.

Потом они лежали рядом и тяжело дышали. Билли тихо постанывала, вспоминая, как прекрасно и замечательно все это было.

Диллинджер оперся на локоть и посмотрел на нее. Он был в полном изнеможении.

— Надо будет повторить, — сказал он.

— Как скажешь, — отозвалась Билли. Она тоже была в изнеможении.