Наэйр, застыв в углу, наблюдал за происходящим, машинально приноравливаясь к содроганиям пола под ногами. Уйти в Тварный мир – значит оставить деда одного. Ну, уж нет! Звездный – это всего лишь смертный с мечом вместо души, а дед бессмертен… он справится. А если нет, если ему потребуется помощь, такой боец, как его внук не будет лишним. Опасаться стоит только того, что замок рухнет раньше, чем Звездный окажется здесь.

Впрочем, нет. Замок – это и есть дед. Он тоже бессмертен. Вот сейчас Владыка изменится и выйдет навстречу врагу…

Не отрывая от Владыки взгляда, Наэйр призвал из оружейной свои сабли. Те самые, уже успевшие попить крови смертных.

Только дед почему-то не стал изменяться, хотя стоило бы.

Боевой облик – чешуя, когти, шипы, гибкий и прочный скелет, обтянутый мышцами и гладкой чешуйчатой шкурой. Сила и скорость, убийственная мощь облика творимого для боя, облика, творящего бой, танцующего сражение. Нет уязвимых мест, ядовитым блеском сверкает чешуя, ледяным холодом обдает дыхание, и крылья подобны серпам боевых колесниц.

Но дед не стал меняться.

Дед вздохнул и развернул крылья. Из руки его полоской темного тумана пролилось лезвие Санкриста, затвердело, обретая форму. Дед ждал.

И Наэйр ждал, затаив дыхание, опасаясь выдать себя Владыке раньше, чем тому станет не до него.

Вдруг дышать стало как будто нечем, навалилась слабость и потемнело в глазах. Грохот рухнувшей двери заглушил раскаты грома снаружи, и быстрым шагом в залу вошли двое гигантов. Дед рванулся навстречу. Словно солнечный луч вспыхнул, взлетев, длинный сияющий клинок. И упал, разрубив Владыку надвое. Прежде, чем лезвие снова поднялось, стряхивая капли серебряной крови, Наэйр оказался между пришельцами, и атаковал убийцу деда, взмахом крыльев отбросив второго врага.

От неожиданной жгучей боли он вскрикнул, но не остановился, увернулся от удара гарды двуручного меча, и когда Звездный, легко скользнув назад, обрушил на него клинок, саблей в правой руке увел вниз смертоносное лезвие, одновременно левой рукой рубанув с оттяжкой слева по торсу великана.

Тот хмыкнул и перехватил его запястье.

Крылья, казалось, горели. Коснуться металла кольчуги второго врага оказалось хуже, чем окунуться в кислоту. И все же, Наэйр успел отшвырнуть того еще раз, пока его левую руку сжимали словно в тисках. Но справа, как черный метеор, мелькнул обтянутый перчаткой кулак…

Из темноты принц вынырнул довольно быстро. Только очень болела голова, и рот был полон крови. Стянутый незримыми путами, он висел в воздухе перед двумя громадными фигурами. Это не смертные. В том, втором, доспехи которого оказались такими жгучими, Наэйр безошибочно опознал эльфа. Неужели Звездный спелся с бонрионах Полудня? Лицо самого Звездного было закрыто маской, но острые зубы и клыки выдавали фейри Полуночи.

Отказываясь разгадывать эти загадки, Наэйр снова закрыл глаза. Он очень боялся умирать, но пусть лучше убьют поскорее.

– Ну! – прозвучал нетерпеливый голос.

Принц поднял веки. Говорил эльф.

– Что, ну? – ответил Звездный. —Ты посмотри, какая красота!

– О, нет, – простонал эльф, – сумасшедший шефанго [47] . Только не сейчас, Эльрик! Убей ублюдка и пойдем отсюда. Если тебе так нравятся его крылья, отрежь их и возьми с собой.

– Нельзя убивать детей.

– Каэ шфэрт [48] , Эльрик! Какой же это ребенок – это боец, он чуть тебя не угробил!

– Вот именно. Нет, мы его не убьем. Он необычный, – низкий голос Звездного был мягок и задумчив, – очень необычный. Я не встречал таких. И крылья… нельзя губить такую красоту. Эй, парень, – головная боль сразу прошла, и кровь перестала течь, волна бодрости прокатилась по телу. Звездный использовал магию, но это не была магия смертных.

– Я принц, – заявил Наэйр со всем возможным в его положении достоинством, – внук Владыки. Я убью тебя.

– Это маловероятно. Однако, если вы настаиваете…

Наэйр почувствовал под ногами твердый пол. Путы распались.

– Вы отличный боец, принц, – Звездный подобрал с пола сабли Наэйра, аккуратно положил их на стол, – лучше многих, кого я видел, а повидал я немало. Однако я не собираюсь драться с вами. Мы не собираемся, – произнес он с нажимом, и эльф, сделав страдальческое лицо, отошел к дверям.