18. II.1774

Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 1. Л. 370.

Публикация — ВИ, 1989, № 12. С. 115.

Это письмо (как и 5 предыдущих) не датировано. Условно отнесено к 18.II.1774, когда после перерыва Потемкин снова показан среди присутствующих на обеде в Зимнем. Вечером этого дня Екатерина посетила Оперный дом и смотрела русскую комедию. Затем возвратилась в свои апартаменты. Свидание затянулось до часа ночи.

1 У меня еще одно сожаление: это то, что полтора года назад вместо этого «замороженного супа» у вас не было под рукой химического снадобья Калиостро… — Полтора года назад (точнее говоря, в мае 1772 г.) появился Васильчиков. О мотиве своего выбора Екатерина упоминает в письме № 10. Под химическими снадобьями Калиостро она подразумевает элексиры из трав, которые якобы готовят «духи» (см. письмо № 441),

2 Но баста, баста, милый друг, не следует слишком надоедать вам. Мы полны благодарности и разного рода чувствами признательности и уважения к вам. — Решительное объяснение еще впереди. Из писем № 10–12 следует, что Потемкин колеблется и настаивает на признании императрицы во всех ее прошлых сердечных увлечениях.

21. II.1774

Местонахождение подлинника неизвестно. Копия хранится в ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 425. Л. 1–5.

Публикация — Соч. имп. Екатерины II. Т. 12. 2-ой полутом. С. 697–699.

Дату написания письма помогает установить запись в КФЖ от 21.II.1774. «Ея Императорское Величество из внутренних своих апартаментов в сей день выходить не соизволила в кушала в оных Высочайшею своею особой». Такие случаи затворничества государыни (отдававшей дань официальному представительству) крайне редки. Причинами обычно бывали либо болезнь, либо сильное душевное волнение. 20.II. Екатерина присутствовала на маскараде во дворце. Очевидно, попытка решительного объяснения с Потемкиным закончилась неудачей. Он требует признаний в ее прошлых увлечениях. Императрица затворяется в своих покоях, берет перо и пишет «Чистосердечную исповедь».

1 Марья Чоглокова, видя, что чрез девять лет обстоятельствы остались те же, каковы были до свадьбы, и быв от покойной Государыни часто бранена,… не нашла инаго к тому способа, как обеим сторонам зделать предложение, чтобы выбрали по своей воле из тех, кои она на мысли имела. — Обер-гофмейстерина малого двора Марья Симонова Чоглокова (урожд. Гендрикова — 1724–1756) приходилась двоюродной сестрой императрице Елизавете Петровне (1709–1761). Их матери Христина и Марта Скавронские были родными сестрами. Несмотря на ябедничество Чоглоковой, доставившей юной Екатерине немало огорчений, последняя сумела привлечь ее на свою сторону, решительно отвергнув ухаживания мужа Марьи Симоновны — придворного повесы, камергера и тайного советника. Елизавета, обеспокоенная отсутствием детей у великокняжеской четы после 9 лет брака, решила избавить Россию от династического кризиса. Чоглокова (и великий канцлер граф А.П. Бестужев-Рюмин) способствовала сближению Екатерины с С.В. Салтыковым. Вскоре на свет появился долгожданный наследник престола — Павел Петрович. Чоглокова имела кучу детей и была несчастна в браке. Овдовев в 1754 г., она вышла замуж за А.И. Глебова, но через полтора месяца после свадьбы умерла от чахотки.

2 С одной стороны выбрали вдову Грот, которая ныне за Артиллерии Генерал-Поручиком Миллером.… — С вдовой Грот свели мужа Екатерины, который с первых же минут знакомства заявил своей юной невесте (Екатерине только что исполнилось 15 лет), что она ему не нравится, и что он женится лишь из угождения тетке-императрице. Миллер (правильно — Меллер) Иван Иванович (1725–1790) был известным артиллеристом. С отличием он участвовал в Семилетней, первой и второй русско-турецких войнах. Был награжден орденами Андрея Первозванного и Георгия 2-ой степени, возведен в баронское достоинство (по представлению Г.А. Потемкина) с прибавкой к фамилии почетного наименования «Закомельский». В чине генерал-аншефа был смертельно ранен под стенами турецкой крепости Килия в осенней кампании 1790 г. (См. письмо № 1091).

3 …а с другой стороны Сергея Салтыкова и сего более по видимой склонности его и по уговору мамы, которую в том поставляла великая нужда и надобность. — Об истории ухаживаний камергера Сергея Васильевича Салтыкова (1726-после 1776) подробно рассказано Екатериной в ее «Записках». Сближение началось в 1752 г. Не предназначавшаяся для чужих глаз «Чистосердечная исповедь» (написанная в минуты душевного волнения) подтверждает рассказ Екатерины (см. ее «Записки») о том, что отцом Павла Петровича был Салтыков. В 1754 г. после рождения наследника престола канцлер Бестужев отправил Салтыкова в Швецию с извещением соседнего двора о знаменательном событии. Затем он получил место посланника в Гамбурге. Бестужев, обеспокоенный болезнью императрицы Елизаветы и полной неспособностью ее племянника к правлению государством, сделал ставку на Екатерину, превратившись из сурового надзирателя в друга великой княгини. Он сообщал молодой женщине (привязавшейся к Салтыкову) сведения о его пребывании за границей. Салтыков оказался посредственным дипломатом. Из-за многочисленных долгов он подвергался судебным преследованиям и был отозван после воцарения Екатерины II. Более не служил. В письме к Потемкину (1776?) он просит о денежной помощи для уплаты долгов (РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 946. Л. 318). Был женат (еще до сближения с Екатериной) на М.П. Балк.

4 По прошествии года и великой скорби приехал нынешний Король Польский. — Граф Станислав Август Понятовский (1732–1798) прибыл в Петербург в свите английского посланника сэра Чарлза Уильямса в 1755 г. Умный, красивый, европейски образованный поляк произвел сильное впечатление на великую княгиню и сам попал под ее чары. Когда (по настоянию польско-саксонского кабинета) Понятовский был вынужден покинуть Петербург, Екатерина добилась (через Бестужева) не только его возвращения, но и повышения его статуса. Понятовский получил пост министра Польской республики. 9.XII.1757 у Екатерины родилась дочь Анна, умершая в младенчестве. Когда противникам Бестужева удалось в 1758 г. свалить канцлера, Понятовский был отозван. Рискуя своим положением, Екатерина пыталась вернуть его, но безуспешно. В 1764 г. Станислав Август был избран королем Польши при решающей поддержке императрицы Екатерины II. Только в 1787 г. (во время путешествия Екатерины на юг) состоялось ее короткое свидание с Понятовским на Днепре. После окончательного раздела Польши в 1794–1795 гг. король по настоянию Екатерины прибыл в Россию. Умер в Петербурге.

5… старательства Князя Григория Григорьевича,… которого паки добрые люди заставили приметить, переменили образ мыслей. — После трехлетней отлучки Понятовского «добрые люди» обратили внимание великой княгини на молодого гвардейского офицера Григория Григорьевича Орлова (1734–1783), отличившегося в сражениях с пруссаками. Орлов доставил в Петербург графа Шверина, плененного адъютанта прусского короля Фридриха II. Известный своим пруссофильством муж Екатерины дружески принимал пленника и сопровождавшего его Орлова. Любимец женщин, кумир офицерской молодежи Орлов (Екатерина называла его «красивейшим человеком своего времени») обратил на себя внимание великой княгини. В апреле 1762 у них родился сын, нареченный Алексеем (впоследствии граф Бобринский). Орлов сыграл (вместе со своими тремя братьями и друзьями) видную роль в подготовке и осуществлении государственного переворота, лишившего короны мужа Екатерины. «Не в Орлове нуждалась Екатерина, — писал историк В.А. Бильбасов, — а в пособнике его пошиба, в человеке, способном выполнить сокровенную задачу Великой Княгини». Быстрое возвышение Орловых вызвало недовольство среди гвардейских офицеров и в придворных кругах. В 1763 г. Екатерине с трудом удалось отклонить притязания Григория Орлова (поддержанные возвращенным из ссылки Бестужевым) на ее руку. Орлов (вместе с братьями) сделался графом (1763 г.), а в 1772 г. пожалован титулом князя Священной Римской Империи. Он доставлял много мучений Екатерине своими любовными похождениями, но главным мотивом ее решения освободиться от «опеки» Орлова и его братьев был политический расчет. По словам С.М. Соловьева, императрица разгадала Орлова, не способного к серьезной государственной работе, и разочаровалась в его талантах. Она сохранила за ним его многочисленные должности, но его влияние на дела было незначительным. (См. о нем письма № 15, 69, 70, 502, 641).