Ширвани переходит площадь и идет следом за священниками, останавливается против церкви у них за спиной. Священники о чем-то тихо переговариваются, указывают друг другу на какие-то архитектурные особенности куполов и резных каменных украшений фасада, выполненных еще в девятнадцатом веке, и только отреставрированных сейчас. Что-то обсуждают. В принципе архитектурные стили и особенности классического строения вполне можно за месяц изучить так, чтобы с пониманием воспринимать чужие слова и даже вставлять вполне к месту умные реплики. И никто не заметит и не поймет, что человек не очень-то сведущ. Никто не сообразит, что под видом священника скрывается боевой офицер, весьма далекий от служения богу…

Все это Ширвани прекрасно понимает, и квалифицированный разговор священников о присутствии масонской символики в русских церквях девятнадцатого века ничуть не сбивает его с толку.

Один из священников оборачивается, смотрит на Ширвани красными, воспаленными глазами. Во взгляде – откровенный вопрос. Священник заметил Ширвани еще раньше и, не оглядываясь, почувствовал его присутствие за спиной. Это еще более подтверждает подозрения Ширвани. Надо быть опытным и осторожным человеком, прошедшим через много опасных схваток, чтобы вот так «видеть» затылком.

– Красиво! – оправдывает Ширвани свое присутствие.

– Вы местный? – священник шагает вперед и спрашивает, дыша на непьющего Ширвани хроническим перегаром.

– Живу здесь… – уклончиво отвечает Ширвани. – Работаю…

Перегар только подтверждает его зарождающееся подозрение.

– Ну-ну… Оживился город-то?..

– Оживился, – соглашается Ширвани. – Народу понаехало много. И даже арабы… Я арабам не доверяю… Террористы они все…

Ширвани кивает в сторону приближающейся по другой стороне улицы группы из шести человек – в одеянии мусульманских имамов.

Священник криво усмехается в жидкую бороденку, осматривает собеседника снизу доверху, слегка задержав взгляд на кобуре с пистолетом и на бритой голове. И тут же теряет к Ширвани интерес, возвращается к своим. Все вместе они шествуют дальше, в сторону недалекого монастыря. Впрочем, в этом городке все недалеко, поскольку он невелик, а закрытый режим не позволял городу расти вширь, как не позволяет и сейчас, хотя режим охраны значительно ослаблен.

Ширвани же поднимается на крыльцо церкви и незаметно пробует ногой гранитные ступеньки. Здесь, под ступеньками, спрятано шесть автоматов, запас патронов, гранат и взрывчатки… Его видят только «имамы»… И только они понимают его малоприметный знак… Понимают потому, что ждут этого знака…

И эти «имамы» хорошо знают, что сбоку от крыльца есть калитка, в которую можно войти только согнувшись. Как всегда бывает в России, строители что-то не успели доделать. Убрали стройматериалы и инструменты под крыльцо. Там же оставил кое-что и Ширвани… Достать оружие – дело полутора минут… Никто и понять не успеет, чем занимаются таким странным «имамы», когда они уже будут вооружены и начнут действовать…

– Я не предлагаю тебе гостеприимство квартиры, где мы живем… – говорит Ачилов.

– И правильно, – соглашается Ангел. – В целях обеспечения собственной безопасности я предпочитаю избегать незнакомых замкнутых пространств, тем более, представляющих вероятную опасность… Такую, какую представляет сейчас твоя квартира… Кстати, та самая черная «Ауди», что ведет за вами слежку, в настоящее время находится неподалеку. Не поворачивайся… Незаметно посмотри вправо… В конце площади стоит человек… Парень… Молодой… У него растерянный вид… Он напарник того, которого только что увезли… Участник слежки… Видишь? Сама машина находится на стоянке чуть выше… У тебя есть еще свободные люди?

– Номер машины повтори…

Ангел повторяет. Память у него лучше, чем у чеченца. Обычно Ангелу хватает одного взгляда, чтобы запомнить такой пустяк, как номер машины.

Казбек Ачилович ориентируется быстро. Сразу же вытаскивает трубку сотового телефона и набирает номер. Ждет почти минуту, потом набирает другой номер. И что-то говорит по-чеченски. Быстро, резко, чуть ли не со злостью. Впрочем, чеченский язык непривычному уху всегда из-за обилия гортанных звуков кажется таким, особенно когда слова произносятся энергичным тоном. Одновременно Ачилов бросает взгляды в сторону парня, застывшего в нерешительности на другом конце площади. Голова отставного подполковника при этом не поворачивается. Но парень что-то, кажется, чувствует. И, резко развернувшись, спешит к своей машине.

Ачилов звонит еще одному абоненту, тоже отдает команды, потом звонит третьему и сам бросает взгляд в сторону крыши стоящего неподалеку дома. По этому взгляду Ангел понимает, что команда отдается снайперу, но для снайпера, даже с учетом мощной оптики, цель слишком удалена и прикрыта деревьями, окаймляющими боковую аллею. Потом Ачилов пару секунд раздумывает и снова набирает номер. И опять ждет. Ангел догадывается, что первый абонент не ответил, и отставной подполковник тщетно пытается дозвониться ему. Но Ангел знает, что если не ответил в первый раз, то уже не ответит… На противоположную крышу пошел Пулат, а Пулат с Ангелом давние и хорошие друзья, лучшие друзья… Не захочет Пулат наблюдать, как кто-то держит на прицеле его лучшего друга…