Шрифт:
Она поглядела на гладильную доску. Придется ее заново обтягивать. А значит, стучать молотком. А сейчас не постучишь, половина первого, дети спят, соседи тоже. Нет, остается только снова взяться за рукопись. Ну...
Глава 2
Прошло восемь дней. Силы Ахилла восстановились куда скорее, чем думали амазонки. На другой день после своего воскрешения он смог встать с постели, а еще через день уже купался в море, вместе с Пентесилеей и Авлоной. Им составляли компанию дельфины, которые жили вокруг Ламеса целыми стадами и все без исключения были ручными. Ахилл вначале испытывал к ним некоторое недоверие: эти огромные морские животные были слишком похожи на акул, о которых он знал достаточно жутких историй, а их вытянутые морды под выпуклыми, почти человечьими лбами казались ему хитрыми и лукавыми. Однако, вскоре герой понял, что дельфины, напротив, очень простодушные существа, а их безграничная преданность и беспрекословное повиновение людям не вызывали сомнений. Пентесилея научила Ахилла садиться на дельфинов верхом, кувыркаться в воде через их спины, плавать, цепляясь за скользкий дельфиний хвост, и ему вскоре понравились веселые игры амазонок с морскими «конями».
Но при этом Ахилла не покидало ощущение тревоги. Тревоги и сознания, что ему нужно как можно скорее вернуться в Трою...
– Ты погубишь себя, если поплывешь сейчас, – сказала Пентесилея, когда он спросил, нельзя ли ему отправиться назад. – Должно пройти еще несколько дней, и тогда ты будешь совсем прежним. Но я хотела спросить: ты видел того, кто в тебя стрелял? Ты узнал его?
– В том-то и дело! – воскликнул герой. – И видел, и узнал. Но стрелял он не в меня – он сам сказал мне... Он стрелял в Гектора! Просто я был в плаще, который Гектор мне подарил, и мы одного роста.
– Вы вообще похожи… – нахмурившись, проговорила царица амазонок. – Но ты не сказал мне, кто стрелял.
– Ты мне не поверишь! Это выглядит невероятным.
– Я поверю. Скажи.
Они лежали в это время на плоском камне возле самого берега, подставив обнаженные тела солнцу и соленому ветру. День был необычайно теплым для этого времени года.
Ахилл задумался, потом покачал головой.
– Если можно, я скажу тебе потом. Потом, когда мы будем твердо знать, что корабли ахейцев ушли от берегов Троады и война закончена навсегда.
Пентесилея пожала плечами.
– Ты намекаешь на мою несдержанность? Думаешь, я кинусь убивать этого негодяя?
– Нет… Но я хочу пока разобраться сам. Это человек, близкий к дому Приама, и у него, казалось, не могло быть никаких явных причин желать смерти Гектора...
– Как знать! – проговорила амазонка, еще сильнее хмурясь. – Возможно, Гектор что-то узнал о нем...
– Так оно и было! – подтвердил Ахилл. – Авлона рассказала мне в день праздника о разговоре, который подслушала во дворце.
И он передал Пентесилее рассказ маленькой амазонки. Заинтересовавшись, та подозвала девочку, которая в это время каталась на дельфине неподалеку, и Авлона повторила историю с подслушанным разговором.
– Самое страшное, – добавил Ахилл, – что я не успел назвать Антилоху имя убийцы. А раз так, то Гектору по-прежнему угрожает опасность, хотя он о ней и предупрежден – я не сомневаюсь, что Антилох ему все рассказал. Но Гектор не знает, кто покушался на него. Именно поэтому мне нужно вернуться в Трою как можно быстрее! И если нельзя мне – то, быть может, отправим кого-нибудь из амазонок? Тогда я назову имя убийцы, выбора нет.
– Меня! – вскричала Авлона. – Я хочу поскорее увидеть мою милую сестричку Андромаху и успокоить ее! Она, наверное, на меня в обиде...
– Простит тебя твоя сестричка, – покачала головой Пентесилея. – И я не позволю тебе больше плавать одной так далеко. Нет, надо отправить одну из жриц. Ты прав, Ахилл... Завтра же пошлю кого-нибудь. Можешь для верности написать Гектору письмо. Тогда нет надобности и открывать тайну, которую ты пока хочешь сохранить: мои амазонки не читают чужих посланий. А дней через пять отправимся и мы с тобой.
Но в ту же ночь, едва заснув, Пелид вдруг проснулся от крика, ясно прозвучавшего совсем рядом: «Ахилл! Ахилл! Где ты? Скорее!»
Вздрогнув, он сел на своей меховой постели, откинул плащ, которым был укрыт, и собирался уже вскочить на ноги, как вдруг понял, что это могло только присниться – его позвал мужской голос, а мужчин на Ламесе, кроме него, не было. И все же оставалось ясное ощущение, что зов был реален. И еще: Ахилл был совершенно уверен, что это был голос Гектора...
Некоторое время он сидел неподвижно, вслушиваясь в тихий плеск волн, доносившийся с моря, и в ровное дыхание Пентесилеи, спавшей на груде душистой травы возле входа. Если бы крик прозвучал на самом деле, амазонка, с ее тончайшим слухом, уж конечно, тоже бы проснулась.
Но Ахилл не мог прогнать тревоги. Его сердце билось учащенно, толчками. Что-то произошло, вернее, происходило как раз сейчас, но он не мог понять, каким образом ощущает это. Возможно, что-то изменилось в нем после того, как он побывал за чертою жизни? Он лег, закинув руки за голову, и заставил себя закрыть глаза. И тотчас в его слух, в его сознание, в его существо вторгся тот же отчетливый голос: «Ахилл! Ахилл, помоги!!!»
Да, он слышал! Слышал, хотя ни звука не раздалось в окружающем его спокойном мире.