— Вы всегда бегаете голым?

— Всегда, — ответил он.

— Странно, вы первый бегун из всех, кого я знаю, кто бегает голым. Но почему вы надели презерватив? Вы всегда надеваете презерватив, когда бегаете?

Он сказал:

— Нет, не всегда. Только когда идет дождь.

Но этот человек, заговоривший с ним, вспомнил... его голос показался ему знакомым. Он посмотрел более пристально и сказал:

— Отец мой, я никогда не думал, что вы так любите бегать. Я каждое воскресенье хожу в церковь; я из вашего прихода.

Таковы ваши священники. Они определяли судьбы человечества, и каждый день они попадаются или на развращении детей, или на изнасилованиях, или на гомосексуализме. Не кажется, чтобы они обладали более развитым сознанием, чем ваше; может быть, их сознание ниже, чем у вас, но никак не выше. Они не позволят вам развиваться, потому что ваше развитие полностью уничтожит их профессию. Чтобы их профессия жила, вы должны оставаться умственно отсталыми; у них самая распрекрасная профессия в мире.

Сверхчеловек будет абсолютно свободен от всех этих глупых людей, которые ничего не знают и только как попугаи повторяют писания. Их знания могут быть велики; но их мудрость — ноль.

Эти люди последовательно учили одному и тому же, во всем мире, во всех религиях: не любите себя. Это осуждалось как эгоизм. Любите других, любите даже врага, любите ближнего, но никто не говорит: любите себя.

Если вы не любите себя... Заратустра прав: если велика любовь к самому себе, то это признак беременности. Ваша любовь к себе — единственная алхимия, от которой рождается сверхчеловек. Пока вы не полюбите себя, вы не улучшите себя.

Они говорили вам, что вы грешник, недостойный никакого снисхождения. Они натравливали ваш ум против вас - это была их стратегия, чтобы помешать сверхчеловеку прийти в мир. Они натравили человека на самого себя; они предали осуждению все, что в вас есть: все ваши желания, все ваши страсти, все ваши инстинкты, тело, ум. Они хотят, чтобы вы были жертвенным животным на некоем вымышленном алтаре.

И до сих пор им это удавалось. Человек был всего лишь жертвой некоему придуманному Богу. Они не помогли вам стать творцами, они не помогли вам осознать себя и полюбить себя настолько сильно, чтобы вы стали беременны своим будущим, сверхчеловеком — который живет в вас как зерно, но может стать прекрасным цветком с великим ароматом, если ему дать надлежащее время, надлежащее место, надлежащую нежность и искусного садовника.

Еще цветут дети мои первой весной своей; один подле другого стоят они, покачиваясь на ветру, деревья сада моего, лучшие из достояний моих.

И поистине! Там, где произрастают рядом такие деревья, там блаженные острова!

Заратустра любит индивидуальность. Он ненавидит толпу, он ненавидит стадо. Он против стадной психологии, ибо что касается эволюции человека, стадо — это самое низшее, что может быть.

Стадо никому не позволяет подниматься вверх; все они тянут его за ноги вниз, в ту же грязь, в которой живет стадо. Их эго противно, чтобы кто-то стал индивидуальностью. Они уважают тех, кто жертвует своей индивидуальностью - они называют этих людей святыми. Но все эти святые — не что иное, как тени, трупы, исполняющие ожидания толпы.

Чем больше вы соответствуете ожиданиям толпы, тем больше уважения, тем больше чести они вам окажут; они сделают вас великим святым. Вы просто не должны быть самим собой — это как раз то, что толпа ненавидит. Вы не должны отстаивать свою индивидуальность — это как раз то, что толпа ненавидит. Но если вы не отстаиваете своей индивидуальности, вы не можете забеременеть сверхчеловеком.

Сверхчеловек — индивидуальность.

Заратустра говорит: и поистине! Там, где произрастают рядом такие деревья, там блаженные острова! Но их придется разделить; тогда они станут блаженными островами. Каждый садовник знает: он бросает семена, вырастают деревья, и им тесно. Тогда он начинает разделять их — рассаживать, давая им собственную территорию, собственное место. Он делает их индивидуальностями. Он делает их островами.

Но некогда вырою я их и рассажу в разных местах: чтобы научились они одиночеству, упорству и осторожности. Он называет три вещи: чтобы научились они одиночеству...

Толпа ни за что не позволит вам познать красоту одиночества. Она всегда и везде окружает вас. Они не позволят вам быть тихим, они не оставят вас одного. Они очень злопамятны по отношению к людям, которые безмолвны, одиноки, любят уединение. Толпа чувствует в них врагов — они не из наших, это чужие, они не принадлежат нам.