— И как далеко вы продвинулись? — осторожно поинтересовался Леон.

Вохмис пожал плечами:

— Все уже почти закончено. Работы будут вестись еще несколько дней.

— Когда же они начались?

— Перед самым прибытием Грила на Игрушку, — проницательно произнес Вохмис, догадываясь, о чем думает Леон. — Кибер тут ни при чем.

— Тогда кто? — Леон дотронулся до модели кончиком пальца. — Грешен ведь не ученый. Он никогда бы до такого сам не додумался. Кто-то должен был подбросить ему такую идею.

— Возможно, какой-нибудь путешественник? — Вохмис пожал плечами — для него этот вопрос не представлял никакого значения. — Продавец новых игрушек или тополог, которому удалось привлечь к себе внимание Властителя Игрушки. Однако эта штуковина не так проста, — с неохотой признал он. — Невероятное количество поверхностей, сосредоточенных в небольшом объеме. — Он убрал в сторону модель и посмотрел на посетителя. — Прошу прощения, Акционер Херл, но меня ждут другие дела.

Леон улыбнулся этой ставшей ритуальной форме прощания, однако он не собирался так быстро отпускать Вохмиса.

— Есть еще одно дело, — осторожно сказал он. — Мне нужно проконсультироваться с Библиотекой.

— Консультация по личному вопросу? — Библиотекарь пытался скрыть свое раздражение. — Но все кабины у нас уже давно расписаны по времени, Акционер Херл. Будет очень затруднительно изменить составленный график. Если ваше дело из тех, которые могут подождать, я лично займусь им, как только смогу.

— Это дело не терпит отлагательств, — отрезал Леон.

— Но ведь…

— Прошу вас не обижаться, — перебил его Леон, — мне совсем не хочется доставлять вам хлопоты, но я должен напомнить вам о своем праве, как Акционера Игрушки, консультироваться у Библиотеки в любое время.

Вохмис поклонился, смиряясь с поражением.

— Как будет вам угодно, Акционер Херл. Что вы хотите узнать?

— Ответы на несколько вопросов, — вежливо сказал Леон. — Один из них касается прогнозируемого Библиотекой момента моей смерти.

Какой-то мужчина хныкал, лежа на земле, и плакал.

— Нет, — умолял он. — О нет! Нет. Пожалуйста, нет.

Четверо мужчин резались в карты, еще двое сражались в шахматы, совершенно не обращая внимания на бьющегося в истерике. Плотный коренастый человек, одетый в испачканный кожаный костюм, посмотрел на Дюмареста.

— Сумасшедший, — пояснил он. — Отравил химикалиями жену и детей. И только теперь начинает понимать, что натворил. — Услышав приближающиеся шаги, он повернулся. — А вот и еда, — заметил он. — Как раз вовремя.

Это было что-то тушеное, густое и вполне питательное, хотя и безвкусное. Дюмарест вместе с остальными сел за стол и начал есть из мягкой пластиковой тарелки такой же пластиковой ложкой. Камера имела около двухсот квадратных футов свободного пространства, в ней было двадцать четыре койки, выстроенные двумя рядами. В теплом воздухе висел неприятный запах дезинфекции. В камере царила безупречная чистота.

«Мне доводилось бывать в местах и похуже», — решил Дюмарест. Покончив со своей порцией, он съел добавку и отставил тарелку и ложку. Он только и делал с момента ареста, что ел и спал. Теперь он гадал, сколько еще ему придется ждать. Не слишком долго, считал Дюмарест; эта тюрьма была всего лишь перевалочным пунктом. Отбывают наказание не в таких местах.

Один охранник остановился возле стальной решетки:

— Дюмарест!

— Здесь.

— Ты нужен. Выходи! — Охранник отступил назад, когда дверь отъехала в сторону, а потом закрылась снова, едва Дюмарест вышел в коридор.

С обоих концов коридор был огорожен стальной решеткой, за которыми сидели вооруженные охранники. Окон не было. Бежать отсюда, из расположенной под землей тюрьмы, казалось невозможным. Дюмарест настороженно шел за охранником по узким коридорам.

— Сюда! — Охранник остановился и указал на дверь. — Внутрь. Там тебя дожидается адвокат.

Это был невысокий стройный человек, с гладким, как у женщины, лицом оливкового цвета и детскими ручонками. На нем была яркая одежда, а с левого запястья свисал ароматический шарик. Его он держал под ноздрями, вдыхая запах, взгляд его темно-карих глаз изучал клиента. Вялым жестом он пригласил Дюмареста садиться.

— Присаживайтесь, — сказал он. — Не люблю, когда надо мной маячат.

Дюмарест сел.

— Меня зовут Крейлтон, — представился хлыщ-адвокат. — Я буду защищать вас в суде.

— Должен признаться, — первым делом заявил Дюмарест, — что у меня нет денег, чтобы оплатить ваши услуги.

— Я знаю об этом. Этот вопрос уже улажен.

— Кем же?

— Есть одна старая поговорка, — вежливо произнес Крейлтон. — Насчет зубов дареной лошади.

«Возможно, — подумал Дюмарест, — но отдельные подарки стоят дорого. — Он нахмурился. — Кто же это? Мать Джоселин? Вряд ли. Ведь она наверняка послала за стражниками еще перед тем, как сделала свое предложение. Те поджидали меня прямо перед входом в ее заведение — как натренированные псы, готовые вцепиться в горло. Акционер Ледра? Но с какой это стати этой женщине помогать мне? Впрочем, кто же еще это может быть?»