Шрифт:
«Вот кто любит меня всем сердцем!» - подумала Ева.
Еве стыдно стало, что она забыла о Кривульке. Она схватила Кривульку на руки, заглянула в живые черные собачьи глаза, погладила острую мордочку и сказала:
– Прости меня, дорогая тетенька. За твою ласку, за твой привет я больше никогда тебя не забуду.
Ева долго сидела на крыльце и все обдумывала, как ей быть. Лучше всего немедленно укатить к бабушке. Бабушка писала, что живет в Петербурге в маленькой квартирке. Она и прислуга Фекла, больше никого. И ей очень тоскливо жить без Евы. Милая бабушка, она частенько шлет письма - смешные каракульки, нацарапанные левой рукой. И деньги шлет. Рубль на пирожные, остальное в копилку.
Но папа ни за что не пустит Еву к бабушке.
Ева решила написать маме. Если мама захочет, она может потребовать Еву к себе. Ева пошла домой. В куче брошенных вещей отрыла свою пузатую чернильницу, ручку, бумагу и конверт. И села в столовой за письмо. И пишет:
«Дорогая мамочка!
Как ты поживаешь? Я очень плохо живу. Мне бы очень хотелось поехать к тебе и жить с тобой. Папа говорил: когда кончишь гимназию, будешь жить с мамой. Но очень долго ждать. Еще нужно в шестой класс перейти, потом в седьмой. Так долго ждать я не вытерплю. Возьми меня, пожалуйста, к себе. Напиши мне письмо с ответом. Буду ждать с нетерпением.
Целую тебя крепко.
Твоя дочка Ева».
Вечером пришла Нина. Вместе с Ниной Ева побежала на почту. Когда белый конверт провалился в щель почтового ящика, сразу легче стало у Евы на душе.
«Через десять дней уже ответ может быть. Я думаю, мама меня возьмет, - улыбнулась Ева, - если только - если только… тоже не вышла замуж».
С почты Ева сразу хотела вернуться домой, но Нина уговорила ее пойти в сад.
– Там музыка будет играть. Ну хоть разик пройдемся!
– Хорошо, - сказала Ева, - разик. Но если ты будешь долго гулять, я тебя брошу и уйду.
Вечер. На улице зажглись фонари. Самый яркий фонарь против калитки, над которой написано:
САД И КИНЕМАТОГРАФ «ОДЕОН»
У калитки толпятся мальчишки, пинают друг друга, гикают и норовят без билета прошмыгнуть в сад на музыку.
Бойкий курносый оборвыш торгует астрами.
– Кому цветов?
– кричит он, вскидывая руку с пышным букетом.
– Рыжая, купи!
– крикнул он звонко и сунул Еве букет в лицо.
Ева с яростью отмахнулась. И тоже крикнула:
– Дурак!
Толпа мальчишек загоготала. Нина протащила Еву сквозь толпу к кассе.
– Я не иду в сад, - заупрямилась Ева.
– Господи, - всполошилась Нина, - почему же тебе не идти? Кто же тебя тронет в саду? Там приличная публика гуляет. Охота обращать внимание на дураков!
– И там тоже ходят дураки и будут цепляться. Я не иду!
– Нет, идешь!
– решительно объявила Нина. Купила в кассе два билетика, подхватила Еву под руку и силой протащила в сад.
Сад маленький, стиснут каменными домами. На весь сад одна только аллейка и круговая дорожка. Посредине несколько клумб, оркестр на эстраде. В черноте осенних деревьев светят электрические лампочки. Нина и Ева идут по круговой дорожке под руку. И вдруг на повороте налетела на них гурьба реалистов. Кто-то заглянул Еве под шляпку и крикнул:
– Васька! Вот твоя рыженькая пришла.
– Ну вот, ну вот, - зашептала Ева, - я говорила.
Какой-то долговязый в распахнутой шинели вылетел из гурьбы и прямо к Еве.
– Здравствуйте, Ева Кюн!
Нина и Ева в удивлении остановились: Котельников!
– Вы меня не узнаете?
– говорит Котельников.- Я на вечере в гимназии танцевал с вами вальс.
– Узнаю, - буркнула Ева и потянула Нину.
– Идем!
Пошли. И Котельников пошел рядом с Евой.
– Я тогда вас искал,- сказал Котельников,- а вы убежали с вечера. Я хотел с вами танцевать кадриль.
«Вот, - подумала Ева, - он рыжую выбрал на кадриль, чтоб всех распотешить». И покраснела.
– Знаете, - сказал Котельников, - скоро в реальном вечер. Закрытый вечер, только по пригласительным билетам. Мы устраиваем - наш класс. Я вам пришлю пригласительный билет. Вы лучше всех танцуете, честное слово! Как потанцевал с вами, больше ни с кем не хотеллось танцевать. Придете? Уж я буду смотреть, чтобы вы не убежали, как в тот раз.
Ева весело рассмеялась.
Вдруг из темноты аллеи выходит им навстречу еще реалист - держится прямо, руки засунуты в карманы шинели, локти оттопырены. Коля Горчанинов! Прошел и пристально на Еву посмотрел.