что тут была какая-то девка! Она никогда не поверит, что не я был с ней. Она сочтет, что ты меня покрываешь. А если даже каким-то чудом мне поверит, все равно будет возмущена, что я впустил в ее квартиру чужого человека. Говори, где твою Анку можно отловить?!

Откуда ты знаешь, как ее зовут?

Это так важно? Я нашел записку, которую ты даже не удосужился уничтожить! Надеюсь, в течение ночи ты не менял дам?

Моя ирония, кажется, дошла до него, в его взгляде я ваметпл смущение.

— Видишь ли, старик... Мне очень неприятно, но я незнаю ее адреса...

Я почувствовал, как у меня поплыли круги перед главами.

— Не знаешь? — удивился я.— А фамилию? Адрес можно узнать в справочном бюро...

— И фамилию...— развел он руками.

— Итак... Где же ты ее подцепил? — Язык не слушался меня, и я с трудом выговаривал слова. Раздавленный случившимся, я в отчаянии опустился в кресло.

Кароль заложил руки за спину, прошелся по комнате и остановился возле меня.

— Выше голову, старик! Не волнуйся, найдем. Я вылезу из кожи вон, но отыщу ее!

Пошел ты, куда подальше со своими обещаниями. Говори, где ты с ней познакомился и как она выглядит.

Познакомился в ресторане, в «Гранде». Пригласил танцевать. Высокая, стройная, знаешь, у нее ноги начинаются от подмышек. Блондинка, правда, это не примета, ведь теперь часто меняют парики, не девушка, а пантера!

Твое описание ничего не говорит. Разве таких мало?

Представь себе, мало!

Идиот! Наверное ее знают там официанты или швейцар?

Возможно... Но подожди, я вспомнил одну вещь, может, тебе пригодится... Она звонила кому-то ночью и разговаривала, а я притворился спящим... Постои, какой же

она называла адрес? Ага, Градовая улица, двадцать шесть. Самый дальний конец Охоты, я это знаю точно, там когда-то было совершено убийство... Маленькие домишки с сараями и палисадниками ...

Ты думаешь, она там живет?

Нет, она повторила адрес. Знакома с кем-то, кто назначил ей там свидание.

И ты больше ничего не знаешь? Может, она бывает в каком-нибудь кафе или, наконец, где-нибудь работает? Ты с ней не договаривался о встрече?

Нет. Ну а выкинув такой номер, она, конечно бы, непришла.

Я схватился руками за голову и застонал:

Что мне теперь делать?

Старик, выше голову! Поедем вместе по этому адресу и наверняка что-нибудь узнаем. А если нет, я похожу по кабакам и где-нибудь ее прихвачу. У нас восемь дней впереди.

А если опа продаст вещи? Нет, надо действовать немедленно. Едем на Градовую,— сорвался я.

Кароль посмотрел на часы:

Скоро десять, а я не закончил работу. Мне просто необходимо вернуться: совершено дерзкое ограбление, и нужно закончить подготовку материала. Я забегу к тебе утром. За одну ночь ничего не случится.

Плохо, что не можешь, но я не буду ждать ни часа! Поеду без тебя, в опекунах не нуждаюсь.

После ухода Кароля я еще раз осмотрел квартиру, все углы и закоулки, но безрезультатно. Потом спустился к машине с твердым намерением использовать эту единственную возможность.

Моросил мелкий дождь. Капли воды искрились в свете фар, фигуры пешеходов и уходящую вдаль улицу застилала блестящая пелена тумана, ряды фонарей мерцали белыми точками в темной глубине. То и дело передо мной возникали два светящихся круга, напоминая огромные совиные глаза. Меня слепили фары встречных машин, я вынужден был напрягать зрение, чтобы рассмотреть дорогу перед капотом своей машины.

Трассу я изучил по плану города. Когда дома стали редеть и между ними все чаще появлялись незастроенные участки, я понял, что подъезжаю к нужному мне месту. Еще пара поворотов, и вот в свете фар я с трудом различил прикрепленную к ограде табличку и на ней название улицы — Градовая.

Я крутанул руль и уже в следующее мгновение должен был нажать на тормоз. Передо мной простиралась огромная, черная, блестящая лужа. Улица была немощеная, грязная, в выбоинах.

Я подал машину назад, мне показалось рискованным преодолевать это препятствие. Поставив машину у обочины, я вылез, решив остальную часть дороги пройти пешком. Как оказалось, решение было правильным. Однако вызвано оно было необходимостью, а отнюдь не моей спо-собпост ыо предвидеть будущее.

Я зажег ручной фонарь. Гравий по обе стороны улицы был плотно утрамбован, поэтому я мог спокойно идти, не опасаясь угодить в грязь. Вдоль улицы тянулись небольшие домики, огороженные заборами и кустами.

Я определил, где четная сторона, и двинулся вперед, считая номера.

На номере двадцать втором дома закончились. Передо мной простирался пустырь, тонувший в темноте. Только где-то вдали мелькал одинокий огонек.

Это была моя последняя надежда. Я опять зажег фонарик, так как утрамбованная дорожка кончилась, и ноги заскользили по мокрой тропинке, и двинулся дальше.