Шрифт:
– Ты его знаешь?
– Если это тот, о ком я думаю, мы с ним состояли в одном школьном пансионе.
Гэри открыл рот, собираясь что-то сказать, но, встретившись взглядом с Эйдрианом, смолчал.
– Я довольно смутно помню его, – сообщил Эйдриан.
– Тебе не кажется, что он идеально подходит для роли Джо?
– Ну, во многих отношениях, наверное, да, подходит. Почти идеально.
Если Хьюго и нервировали соответствия между стодвадцатилетней давности викторианской рукописью и эпизодом из его и Эйдриановой жизни, он об этом ничего не сказал. Не приходилось, однако, сомневаться, что играл он в этой сцене скованно и формально.
– Теперь твой дом здесь, Джо. Миссис Твимп будет тебе матерью.
– Да, сэр.
– Понравится тебе миссис Твимп в роли матери?
– Она хочет присоединиться к нам, сэр?
– Присоединиться к нам, Джо? Присоединиться в чем?
– В постели.
– Господи помилуй, мистер Флауэрбак, паренек настолько свыкся с жизнью в утробе стыда и позора, и это фактический факт, что другой себе даже не представляет.
– Тебе нет необходимости спать с кем-либо еще, кроме тебя и твоего Спасителя, Джо. В мире и невинности.
– Нет, сэр, что вы! Ведь мистер Полтернек, и миссис Полтернек, и дядюшка Полтернек должны получать за своих мальчиков деньги. А я, сэр, – их золотой соверен.
– Прошу тебя, Джо, оденься.
– Господь да возблюет бедное дитя, мистер Флауэрбак. Взгляните, в каком он состоянии. Его следует омыть и дать ему свежее обличение.
– Вы правы, миссис Твимп. Принесите халат и лохань.
– Я мигом, вы и проморгаться не успеете. Из партера Эйдриана окликнула Дженни:
– Как по-твоему, какие чувства ты испытываешь к Джо в этой сцене?
Эйдриан заслонил глаза от света.
– Ну, отвращение, пожалуй. Ужас, жалость, негодование… сама знаешь. Все сразу.
– Это-то да. А как насчет желания?
– М-м…
– Знаешь, мне кажется, тут подразумевается, что Питер с самого начала испытывает сексуальную тягу к Джо.
– Вообще-то, я не…
– По-моему, Диккенс очень ясно дает это понять.
– Но это же его племянник! Не думаю, что у Диккенса бродили подобные мысли в его диккенсовской голове, а ты?
– А я не думаю, что мы можем быть так уж уверены в этом.
– Да почему же не можем?
– Посмотри на Джо. Он стоит перед тобой, полуголый. Думаю, мы должны ощутить… должны ощутить… своего рода подспудное, подавленное желание Питера.
– Ладно! Будет тебе подспудное, подавленное желание. Может, добавить на гарнир еще и отвращение к себе или обойдемся без него?
– Эйдриан, нам через три часа выходить на сцену, пожалуйста, не начинай говниться.
– Хорошо. Не буду.
– Так, Хьюго, что насчет тебя?
– Ну…
– Каково твое отношение к Эйдриану, как ты считаешь?
– Ну, он просто еще один мужчина, так?
– Я не знаю, как любить его, – запел Эйдриан. – Что делать, чтобы привлечь его. Он всего лишь мужчина, а у меня их было так много. И он всего лишь один из них [58] .
– Мне кажется, здесь Эйдриан прав, – сказала Дженни. – Не считая того, что он сфальшивил на четверть тона. Вообрази все те странные вещи, которые тебе приходилось проделывать с другими твоими клиентами. То, что тебя искупали и приодели, не кажется тебе таким уж новым и необычным. Тебя учили доставлять удовольствие. Твоя услужливость – это услужливость шлюхи, твоя улыбка – улыбка шлюхи. Думаю, ты можешь позволить себе чуть больше самоуверенности. Пока же ты довольно скован.
58
Партия Марии Магдалины из рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда».
– Он всего лишь плоть и кровь, – сообщил Эйдриан. – Глянь-ка, кто стоит с ним рядом.
– Эйдриан, прошу тебя!
– Извините, мисс.
Миссис Твимп внесла поднос с завтраком.
– Сэр, паренька нигде не найдут… о-ох!
Она в изумлении уставилась на голову Джо, покоившуюся на голой груди Питера Флауэрбака.
– Сэр! Сэр!
– О… доброе утро, миссис Твимп…
– Господи помилуй! Отродясь такой распущенности не видела! Мистер Флауэрбак, сэр, я не могу поверить правоте моих глаз. Чтобы вы – да выставили себя напоказ, как искусатель детей, нет, как потаскун откроков, как педестал! Как прародитель порока, распутанник! И чтобы я взирала на такую голую бесстадность, такую утрату иллюзий!
– Успокойтесь, миссис Твимп. Это дитя прокралось сюда ночью, пока я спал. Я до сей минуты и понятия не имел, что оно рядом со мной.
– Сэр! Прошу простить меня… но воззрить его здесь… Я могла прийти только к одному злоключению.
– Оставьте нас, миссис Твимп.
– Может, попробуете возбудить его, сэр! Я думаю, его следует возбудить сию же минуту.
Эйдриан ощутил, как при вызванных этой репликой смешках публики Хьюго напрягся.
– Я разбужу его и пошлю к вам вниз, миссис Твимп.