ВРАЧ: Сколько лет ему было?

ПАЦИЕНТКА: Шестьдесят три.

ВРАЧ: Чем он болел?

ПАЦИЕНТКА: У него был рак.

ВРАЧ: И что же, он не обращал на это внимания?

ПАЦИЕНТКА: Он ходил больной полгода, и все говорили ему, чтобы он пошел к врачу, пошел в больницу, словом, обратился за помощью. Он пренебрегал этим до тех пор, пока мог выдержать. Наконец ему пришлось прийти сюда и попросить о помощи. И он, и его жена были крайне возмущены тем, что его жизнь не могут спасти — ведь спасли же мою. Я уже сказала, он ждал до последнего, до тех пор, пока мог выдержать.

ВРАЧ: Можно ли сказать, что дополнительное время — это особое время?,0тличное от всякого другого времени?

ПАЦИЕНТКА: Нет, я не считаю, что оно чем-то отличается. Я так не считаю, я чувствую, что моя жизнь — такая же нормальная, как ц ваша или вот священника. Я не чувствую, что живу взаймы иди что должна за это время сделать что-то большее, чем другие. Я ощущаю мое время так же, как и вы свое.

ВРАЧ: У некоторых людей появляется чувство, что они живут более интенсивно.

ПАЦИЕНТКА: Нет.

ВРАЧ: Быть может, это не у всех одинаково, как вы думаете?

ПАЦИЕНТКА: Нет, нет, я так не думаю. Я знаю, что каждому из нас отпущено свое время и что мой час еще не пришел, вот и все.

ВРАЧ: А не пробовали ли вы хотя бы подумать о том, что за это время следовало бы как-то приготовиться к смерти?

ПАЦИЕНТКА: Нет. Я просто живу изо дня в день, как это было и раньше.

ВРАЧ: И вы никогда не думали, как это происходит и что это значит?

ПАЦИЕНТКА: Нет. Я никогда не думала об этом.

ВРАЧ: А вообще, люди должны об этом думать? Ведь каждому придется умирать.

ПАЦИЕНТКА: По правде сказать, мне никогда не приходилось задумываться о подготовке к смерти. Мне кажется, когда придет время, что-то внутри должно сказать об этом. Я еще не чувствую, что мое время пришло. Я думаю, у меня еще много времени.

ВРАЧ: Что ж, этого никто не знает.

ПАЦИЕНТКА: Не знает. Но я вот себе так думаю: я вырастила двух сыновей, а теперь собираюсь понянчить и внуков.

ВРАЧ: У вас есть внуки?

ПАЦИЕНТКА: Семеро!

ВРАЧ: Так вы теперь ждете, когда они подрастут.

ПАЦИЕНТКА: Я жду, когда они подрастут и появятся правнуки.

ВРАЧ: Когда вы находитесь в больнице, что вам больше всего помогает?

ПАЦИЕНТКА: О, если бы это было возможно, я проводила бы все время с врачами.

СВЯЩЕННИК: Кажется, у меня на этот вопрос есть еще один ответ: у вас всегда есть некая картина будущего, цель, которой вы хотите достигнуть. И вы утверждаете, что единственное, чего вам хочется, — это быть в состоянии уйти домой и свободно передвигаться.

ПАЦИЕНТКА: Это верно. Я хочу снова ходить. Я совершенно уверена, что буду себя чувствовать так же хорошо, как это было много лет назад. Это мое твердое намерение.

ВРАЧ: Как вы считаете, что помогло вам выстоять, не сдаться?

ПАЦИЕНТКА: Я прямо чувствую, что оставила дома единственного человека — моего мужа; и что он еще больший младенец, чем все младенцы вместе взятые. Он диабетик, и из-за этого почти потерял зрение. Мы живем на пенсию по инвалидности.

ВРАЧ: Что он может?

ПАЦИЕНТКА: Он может не много. Из-за плохого зрения он не видит световых сигналов на улице. Когда я была в больнице прошлый раз, он разговаривал с г-жой С., она сидела рядом с его койкой и спросила, видит ли он ее; он сказал, что видит, но расплывчато. Тогда-то я и поняла, что у него сильно ослабло зрение. Он видит самые крупные заголовки в газете, а чуть поменьше может читать только с увеличительным стеклом; следующие размеры он уже не видит.

ВРАЧ: Кто же из вас о ком заботится дома?

ПАЦИЕНТКА: Когда в октябре прошлого года я вышла из больницы, мы решили, что если я буду его глазами, то он будет моими ногами. Таков наш план.

ВРАЧ: Очень хороший план. И он удался?

ПАЦИЕНТКА: Да, он удался прекрасно. Он случайно делает беспорядок на столе, тогда я делаю то же самое умышленно, и он думает, что виной тому не его плохое зрение. Когда что-то с ним случается, споткнется или стукнется, я рассказываю ему, что со мной это тоже случается, а ведь у меня нормальное зрение; тогда он не так расстраивается.