Первый киббуц — Дгания — возник в 1909 году. К моменту образования Израиля было уже 176 киббуцев. В конце 90-х что-то около 300. Киббуцы — одно из израильских чудес. В тяжелейших условиях было создано высокопродуктивное сельское хозяйство, где многому можно научиться.

Одновременно история киббуцев — это история типичной социальной утопии, которая, реализуясь, превращаясь в социальную практику, начинает деградировать. Первоначально все работали на равных, чередуя разные виды труда. Наемный труд не допускался. Быт был сведен к минимуму: завтракали, обедали и ужинали в столовой; дети практически росли и воспитывались вне семьи (ясли, детсад, школа), проводя с родителями только 2–3 часа в день; мизерные суммы выдавались на “карманные расходы”. Члены киббуца не могли иметь личный автомобиль. Киббуцный, коммунарский стиль жизни порождал и сохранял особую “породу” людей — идейных сионистов, романтиков сионизма, открытых, честных, мужественных. Не случайно удельный вес выходцев из киббуцев в элитных воинских частях и на ключевых постах в государстве был заметно выше, чем в составе населения.

Однако сохранить принципы коммуны в “одном, отдельно взятом” киббуце оказалось невозможно. Разъедало капиталистическое, рыночное окружение. Чтобы удержаться на плаву, киббуцы развивали промышленное производство с массовым применением наемных рабочих, включая арабов (в Дгании, например, почти полностью забросили сельское хозяйство и живут за счет завода, производящего оборудование для обработки алмазов). Во многих киббуцах отменили столовские трапезы, дети стали ночевать дома, разрешалось иметь машины, стало размываться равенство в труде и потреблении — основа киббуцного порядка. Возникло даже понятие: “некиббуцные киббуцы”.

Однако киббуцы существуют и, думаю, еще долго будут существовать. Это — не только проблема экономики. Киббуцы — это символ израильского самосознания, символ веры в возможность справедливости и равенства. Это — пристанище для людей, которые хотят уйти от суеты урбанистической цивилизации. “Киббуц — это не успех, но образцовое непоражение”, — такой приговор вынес известный еврейский философ Мартин Бубер.

Рыба — одна из киббуцных специальностей. Там, где мы были, кишмя кишащие пруды, и рядом все для рыбалки. И все для того, чтобы пойманную, точнее, изъятую из; пруда рыбу можно было разделать, сварить или пожарить. Чем мы и занимались — и для удовольствия, и для сплочения коллектива.

Странствуя по свету, я наблюдал разные посольские коллективы. И видел, что их всегда приходится сплачивать. И в нормальном смысле этого слова, и в смысле разборки интриг всяких, склок, конфликтных ситуаций. Получив свой “приход”, я самонадеянно полагал, что чаша сия меня минет. Но не тут-то было. С одной стороны — “голубая” дипломатическая кровь, талейраны и горчаковы, а с другой — посольские “низы”, коменданты или, допустим, шофера. “Что за комиссия, создатель” — втолковывать дипломату, что надо быть тактичным, особенно с нижними чинами, с теми, кто не может дать адекватный ответ. Но втолковывать приходилось.

В первые два — два с половиной года отдельные казусы не портили общую картину. “Все-таки у нас не террариум!” — радостно воскликнул на одном из собраний 1-й секретарь Алексей Маслов. Кстати, умница, работяга, отец-одиночка, воспитывавший двух далеко не мирных мальчишек…

Интифада — Мадрид — Левые берут власть — Фейсал Хусейни — У нас в гостях — Горбачев — Шестидневная война — Москва рвет отношения — Дела консульские — На Мертвом море

Главное событие июня — парламентские выборы, возвращение к власти левого правительства, которое возглавил И. Рабин. Чтобы лучше понять значение этого “переворота”, давайте оглянемся назад.

В мае 1977 года в Израиле было впервые сформировано правое, “несоциалистическое” правительство во главе с М. Бегином. К удивлению (и огорчению) многих “ястреб” стал нести голубиные яйца. 26 марта 1979 года Израиль заключает мирный договор с Египтом. По принципу “мир в обмен на землю”. Египет получил Синай. Израиль получил мир, “холодный”, как вскоре оказалось, но все-таки мир. Согласно договору, Израиль признал “законные права палестинского народа” и согласился предоставить автономию жителям “контролируемых территорий” до окончательного решения вопроса об их будущем политическом статусе.

Однако слова об автономии не превращались в дела. Палестинцы отреагировали на это массовыми беспорядками, которые вспыхнули 7 декабря 1987 года в секторе Газы и быстро распространились по всему Западному берегу (Иудея и Самария). Началась интифада (“отряхивание”, “выступление” в переводе с арабского), получившая название “война камней”. К сожалению, камнями не ограничивались. Выступая в апреле 1994 года в кнессете, Рабин сообщил: погибли 219 израильских граждан (включая 68 сотрудников служб безопасности), ранено 7872 израильтянина (из них 5062 из тех же служб). На другой стороне 2156 убитых (из них 922 человека убиты самими же палестинцами, как коллаборационисты), ранено 18967 палестинцев. Встречаются и другие числа, но прядок примерно такой же.

Арафат маневрирует. 15 ноября 1988 года Палестинский национальный совет провозглашает создание “Палестинского государства”. А через месяц Арафат заявляет о признании существования Израиля и прекращении террористической деятельности. В Израиле бурно отреагировали на первое и крайне скептически встретили второе. Политический маятник сместился чуть вправо. Второе коалиционное правительство возглавил Шамир. 14 мая 1989 года правительство утвердило так называемую “программу Шамира”. По существу это был план автономии. [8] Палестинцам (“своим”, израильским) предлагалось самоуправление. Переговоры с ООП исключались. Исключалась и возможность образования палестинского государства. В Вашингтоне были недовольны жесткостью Шамира. Конфликтная ситуация сложилась внутри правительства. Кончилось тем, что в марте 1990 года кнессет вынес вотум недоверия правительству.