— И что?

— Земле было больно… очень больно… а потом она умерла. Черная омертвевшая плоть — вот что здесь.

— Какие-то варварские понятия, — пробормотал Ральф.

— Это мертвое место, — твердил Рори. — Девятилунная просочилась сюда… и теперь те, кто тут помирают, становятся тварями, бешеными безумными тварями… я видел их… они со мной говорили…

— А ход? Ход из долины?

— Н-нельзя, нельзя отсюда выйти… здесь смерть… и мрак… Но я стараюсь. Я не помру, не помру здесь. Не хочу стать тварью… они прокляты, они все прокляты… а он зовет их к себе под землю, чтоб потом однажды выбраться и сделать своими слугами всех… всех…

— Ладно, выпей.

Кронт протянул старику бутылку с самогоном, и тот стал жадно пить. Больше уговаривать беднягу рассказать о долине не пришлось — он сам бормотал, проливая выпивку на грудь:

— Я знаю, знаю, понял давно, Вернон нас всех погубит, нельзя было сюда идти, никак. Я читал, надписи в храме, и его бумажки, я сбежал. Я не хотел… нет, не хотел. А тут плохо, совсем, нечего есть почти.

Ральф с жалостью посмотрел на Рори. Он представил, как тяжело тому приходилось, как старик ловил птиц и полевок и ел их сырыми, не имея возможности даже развести огонь.

— Эй, мы могли бы ему помочь, — тихо сказал Ральф своим спутникам.

— В смысле? — Кронт хмуро наблюдал, как старик пьет его самогон.

— Смотри, сколько трещин в постаменте. Мы могли бы его расколоть и освободить беднягу.

— Да?

— Для начала обвяжем статую веревками и заставим коней тянуть, — Ральфа неожиданно увлекла идея, он полез в мешок за бечевой.

— Ну валяй, попробуй, — Кронт лениво развалился у костра.

Ральф принялся опутывать статую веревками. Велена пришла на помощь, даже Кронт в конце концов соизволил завязать пару узлов. Старик бесстрастно наблюдал за ними — после того, как закончилось хэнково пойло, он пребывал в прострации, нежно прижимая к себе пустую бутылку.

— Ну все, готово!

Ральф отошел от статуи и взглянул на нее. Ему показалось, что святой Измаил щерится в злом оскале — мраморные глаза смотрели с бешеной ненавистью.

— Прости, святой воин, — Ральф склонил голову.

Кронт презрительно фыркнул, подождал, пока все отойдут подальше от часовни, и стеганул коней. Они прянули вперед. Веревки натянулись, потом лопнула одна, вторая…

— Вот дерьмо! — выругался Кронт.

Внутри часовни что-то хрустнуло, затем послышался грохот.

— Пошло! Пошло! — закричал Ральф.

Кони мчались вперед, обрывая последние веревки, а шум в часовне все нарастал. Из дверного проема вырвалось облачко белой пыли. Каменные стены закачались и рухнули, взорвавшись осколками. Когда все стихло, изгнанники стояли перед грудой обломков, на которые оседала каменная пыль.

— Молодец, высокородный, — издевательски прошипел Кронт. — Вот это решение проблемы! Еще и проклятые лошади ускакали невесть куда, — сплюнув, он побрел вслед за конями.

Старик с ужасом смотрел на развалины.

— Мой дом… мой дом…

Ральф в растерянности тер переносицу. Похоже, то, что он придумал, только ухудшило ситуацию. Он подошел к старику, попытался ободрить, но тот лишь бессвязно и жалобно бормотал о своем доме.

Вернулся Кронт, ведя на поводу встревоженных коней.

— Бедняги, перепугались, когда эта дурацкая часовня обвалилась… Ты, высокородный, в следующий раз хорошо подумай, прежде, чем делать.

— Я, по крайней мере, попытался, — сказал Ральф.

На сердце было тяжело, но показывать это он не собирался. Особенно Кронту. Чтобы чем-то занять себя, Ральф поднял с земли цепь, конец которой уходил в груду обломков, и потянул. К его удивлению, она поддалась.

— Эй! Помогите же мне! — закричал он.

Вместе с Кронтом и Веленой они вытащили обрывок цепи — проржавевшие звенья раскололись, когда на них падали камни. Ральф передал цепь старику. Тот какое-то время тупо смотрел на нее, а потом разрыдался.

— Все… все… я пойду… пойду прочь… и спокойно умру, далеко от долины, — он погрозил небу кулаком, — им не достать меня, не достать!

— Ты ведь не потащишься к храму на озере? — спросил Кронт.

— Нет, сохрани меня Всеединый! — старик испуганно отпрянул. — Я уж там был…