Изгнанники покинули "отчаянную дыру" рано утром. Солнце не проглядывало, но денек выдался не таким хмурым и дождливым, как обычно. Кони неторопливой рысцой бежали по тракту, даже серый был на удивление спокойным.

Велена сгорбилась в седле — в эту ночь ей опять приснился охотник, живой и веселый. Она смотрела на невозмутимого Кронта, который ехал чуть впереди, и пыталась разозлиться, но не могла. Она слишком устала и измучилась ночью.

Тракт между таверной и озерным храмом действительно был разъезженным: на нем не росло ни кустов, ни травы, но в низинах разбитая множеством лошадиных копыт земля превращалась в вязкую грязь. Помня слова Хэнка о том, что с тракта съезжать опасно, изгнанники не решались объезжать лужи по обочине. Серый каждый раз останавливался, нерешительно глядя на черно-коричневую жижу, и Кронту приходилось долго его уговаривать. Перед особо глубокой лужей упрямый конь встал как вкопанный и замахал головой, будто наотрез отказывался идти вперед.

— Проклятая скотина, — пробормотал Кронт и что-то зашептал на ухо серому.

Конь отчаянно заржал и попытался встать на дыбы.

— Дерьмо собачье!

Оглашая окрестный лес отборной руганью, Кронт слез с коня, обнял его левой рукой за шею и стал подталкивать к луже. Проклятия вперемешку с ласковыми словами, казалось, немного успокоили серого. Он погрузил переднее копыто в грязь, но тут же отдернул. Кронт шлепнул его по крупу, и конь прянул вперед, обдав нового хозяина фонтаном черных брызг.

Ральфу удалось поймать и немного успокоить серого, пока злой, как сто демонов, Кронт пересекал лужу.

— Этот конь абсолютно ненормальный! — проворчал он, снова садясь в седло.

— Еще бы. Мы ведь убили его и так мертвого хозяина!

— Нет, чует моя задница, дело не в этом. Нас он боится, но не так чтоб слишком. Паника у него начинается, когда он видит воду… Видать, коняга погиб в той странной речке, которую мы по бревну переходили.

— Возможно. Что ж — тогда нам очень повезло.

— Нам вообще очень везет. Даже слишком, я б сказал. Не к добру это. Отряд Иеронима, даром, что местные, по нашему пути не прошел. Но везение — штука дерьмовая, имеет привычку заканчиваться в самый важный момент.

Заночевали изгнанники прямо на тракте, развели костер из упавших на дорогу сухих веток, поужинали вяленым мясом и хлебом.

Спал Ральф беспокойно — все чудились наемники, пришедшие за своими лошадьми, и казалось, что серый вот вот с бешеный ржанием нападет. Каждые пару часов он просыпался, настороженно прислушивался и, убедившись в том, что все тихо, снова погружался в сон.

Утром наполз туман. Деревья стояли словно в бледном озере, тракт превратился в белую призрачную реку.

— Мерзкая погода, — проворчал Кронт, ставя котелок на огонь. — Все шмутье отсырело.

— Нужно подождать, пока он не рассеется, — сказала Велена, она выглядела уставшей и невыспавшейся.

— Что же нам здесь сидеть полдня?

Девушка пожала плечами:

— В тумане легко сойти с тракта. Но если хочешь, можешь попробовать — я тебя не держу.

— Хочешь, чтоб я сдох, да? Из-за Иеронима. Я понимаю тебя… но ведь он свихнулся, Велена. Кто знает, может, я ему как раз услугу оказал?

— Он снится мне каждую ночь… — глухо проговорила она, обхватив голову руками. — Я тебя ненавижу за то, что ты с ним сделал. И за то, что сделал со мной.

Кронт отвернулся, помешивая пустую воду в котелке.

Через несколько часов поднялся ветер и разогнал туман. Во впадинах еще оставались сизые клочья, но тракт виднелся ясно.

Ральф трясся в седле и размышлял о доме. Замок Коэн казался таким далеким, даже немного нереальным. Трудно было поверить, что скоро он может туда вернуться. Ральф вспомнил о происшествии в авенданском трактире, о своем кольце. Тогда он не смог бы приехать в Коэн без него, не смог бы выдержать насмешки близких. А сейчас он с удовольствием принял бы любое наказание, лишь бы сидеть в тепле и никуда не торопиться.

Из дум его вырвал возглас Кронта:

— Что за?!