Джордж Буш-младший произнес проникновенную речь. Рудольф Джулиани произнес проникновенную речь. Ненавистники Америки по всему миру злобно вякали, пороли всякую несусветную чушь. Особенно противно вякали ненавистники во Франции и России. Не понимая, что удар нанесен не по Америке как отдельно взятой стране, но по цивилизации. Той самой, которая дала миру Масне и Чайковского, Дюма и Островского, Манэ и Репина.

Последующее вторжение в Афганистан и война в Ираке — все это, безусловно, важно. Но есть дела поважнее, на которые, как всегда, мало кто обращает внимание. Намного важнее. Очень мало внимания.

Из-за постоянных двусмысленных полуофициальных борений с церковью, атеизма, идиотизма, цензурных и политкорректных соображений — никто не знает, что нужно строить на месте упавших зданий. Предлагаются проекты один другого уродливее, с дурацкими названиями.

Пятьдесят или сто лет назад никаких сомнений не было бы, это совершенно точно. На месте, где погибло много народу, в нашей цивилизации нужно строить церковь. Это так просто. Такая простая мысль. Так всегда делали, так всегда поступали.

Тут же, конечно, и нарекания имеются. Значительная часть погибших были — евреи и мусульмане. А также атеисты всех этнических принадлежностей. Церковь их «обидит».

Так пусть построят рядом с церковью синагогу и мечеть! Неужто кто возмутится?

Да. Возмутятся атеисты. Они самые обидчивые. И идут, идут бесконечные дурные споры — что и как строить.

Недалеко от Черч Авеню (символично — Церковная Улица!), проходящей вдоль кромки комплекса бывшего Всемирного Торгового Центра, на обломках в котловане, достигающих уровня улицы, высится кустарно сооруженный из двух стальных балок крест. Его возвели спасатели и строители, прибывшие на место происшествия — раскапывать, спасать из-под земли, обезвреживать то, что обезвреживанию подлежит, разбирать пепел и золу, тушить тлеющее.

«Впрочем и из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедывали, чтобы не быть отлученными от синагоги, ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию. Иисус же возгласил и сказал: верующий в Меня не только в Меня верует, но в Пославшего Меня. И видящий Меня видит Пославшего Меня. Я — свет, пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме».

Первая Война в Заливе была вынужденным шагом — у Джорджа Буша-старшего, наконец-то занявшего Белый дом после того, как он восемь лет терпел в нем присутствие голливудского актера, почти не было выбора. В стране намечалась явная рецессия, и захват нефтяного Кувейта ненормальным и непредсказуемым Саддамом Хусейном запросто мог дестабилизировать шаткий механизм Призрачного Производства настолько, что до второй великой депрессии — рукой подать. Саддама выставили обратно в Ирак и там слегка потрепали. Подоспела компьютерная революция, «экономика» стала выравниваться — но слишком медленно и, для Буша, слишком поздно. Ему не хватило полгода — и к власти пришел Билл Клинтон, приписавший подъем «экономики» совершенству своей мудрой экономической политики.

Росс Перо, независимый третий кандидат, внес некоторый комизм в унылые выборы. Миллионер из Техаса, разбогатевший на супермодных информационно-компьютерных разработках, маленький тощий человек с огромными ушами вложил многие миллионы в свою предвыборную кампанию. На митингах и в телевизионных выступлениях он смешил всю страну показом каких-то совершенно безумных разноцветных графиков. Синие, красные и зеленые кривые на этих графиках символизировали рост экономики, сдвиги в демографии, ошибки, просчеты, удачи и еще многое разное, с помощью чего Перо, как ему казалось, неопровержимо доказывал, что именно его нужно выбрать президентом страны. Популярность графиков среди индустриальной и призрачнопроизводственной бюрократии прочно держится не первое десятилетие. Графики эти, естественно, абсолютно бессмысленны и никому ничего не объясняют, но выглядят «научно».

Джордж Буш, судя по его поведению во время теледебатов с Клинтоном и Перо (скучал и поглядывал на часы) понял, что второй срок ему не светит.

А в это время в Нью-Йорке первый черный мэр в истории города, Дейвид Динкинз, не делал ничего.

Динкинза выбрали мэром в надежде (не высказываемой вслух), что, сам будучи негром, он не станет церемониться с негритянскими преступниками. Надежды эти не оправдались. После особенно кровавых перестрелок и убийств, мэр выходил к журналистам и начинал свою речь всегда одной и той же формулой — «Сегодня очень, очень грустный для нашего города день». Еще он любил теннис и использовал служебный вертолет для полетов в Квинс, на Открытый Чемпионат США. Как представителю меньшинства, ему многое сходило с рук.

Следующим мэром города стал бывший полицейский и прокурор Рудольф Джулиани, известный своей борьбой с этнически близкой ему итальянской мафией.

Джулиани приписывают много хорошего. Например — снижение преступности и достойное поведение после террористического удара по Близнецам. Последнее — правда. Первое — глупость.

В девяностых годах, когда Джулиани избрали, преступность стала падать по всей стране. Помимо Джулиани этот феномен записал себе в актив Президент Клинтон. Это тоже глупость.

На самом деле волну преступности притормозила компьютерная индустрия во главе с Биллом Гейтсом, основателем и бессменным главой компании Майкрософт.

Не секрет, что в мирные времена в стране, обеспеченной едой и одеждой, преступниками становятся подростки из низов — от нечего делать. В больших городах Америки негритянские подростки не знали, чем себя занять.

Для чтения запоем необходимы уникальные условия — семья определенного толка, отсутствие нажима и отсутствие отвлекающих факторов. Для восприятия музыки требуется все тоже самое плюс музыкальный слух. У черных подростков есть своя музыка — рэп и хип-хоп, но это — музыка той же степени «псевдо», что и Битлз. Ее нельзя слушать, сидя в кресле и получая непрерывное эстетическое наслаждение. Такую музыку «слушают» либо впроброс, либо принимая участие в исполнении, дергаясь в ритме и подвывая. То есть, это не занятие и даже не хобби.