Он умолк.

— У тебя было когда-либо искушение, когда ты был связан клятвами?

В это время над головой проскользнула какая-то Летательница. Это была женщина средних лет, которая слегка напряглась, летя в небе, поскольку дневной свет давил ей на крылья. Я почувствовал боль, и мне захотелось рассказать Принцу: да, у меня было искушение, у меня была малышка Летательница, не так давно — девочка, почти ребенок, Эвлюэлла. Я любил ее как мог, хотя никогда не трогал, и люблю до сих пор.

Но я ничего не ответил Принцу Энрику.

Я взглянул на эту Летательницу, которая была свободнее меня, ибо у нее имелись крылья, и, несмотря на тепло этого весеннего вечера, я почувствовал, как холодок опустошения и одиночества охватывает меня.

— Далеко ли еще до Перриша? — спросил Принц.

— Мы будем идти и когда-нибудь придем в него.

— А пойду в обучение в гильдию Летописцев и начну новую жизнь. А вы?

— Я надеюсь найти там друзей.

Долгими часами каждый день мы брели дальше. Проезжавшие мимо предлагали подвезти нас, но мы отказывались, ибо на пунктах проверки завоеватели стали бы терзать Принца. Мы прошагали через многомильный туннель под горами, покрытыми льдом, и вышли на равнину, где трудились крестьяне. Мы останавливались у просыпавшихся рек, чтобы остудить ноги.

Нас окружало золотое лето. Мы шли по миру, но не принадлежали ему. Мы не слышали вестей, но было очевидно, что завоеватели полностью овладели Землей. На небольших аппаратах они летали повсюду, изучая наш мир, который теперь принадлежал им.

Я выполнял все просьбы Принца, даже унизительные для меня, пытаясь хоть немного скрасить его безрадостную жизнь. Старался дать ему ощущение, что он еще правитель, хотя правил он одним единственным бесполезным старым Наблюдателем. Я также обучал его, как лучше притворяться Пилигримом.

Передавая ему то немногое, что я знал, я учил его позам, фразам, молитвам.

Вскоре мне стало очевидно, что во время своего правления он мало общался с Волей. Теперь он должен был исповедовать веру, но это было неискренне, всего лишь часть его камуфляжа.

Однажды, когда мы находились в городе под названием Дижон, он заявил:

— Здесь я куплю себе глаза.

Конечно, он не имел в виду настоящие глаза: тайна изготовления была утеряна во время Второго Цикла. Где-то в других звездных системах можно было купить любое чудо, но наша Земля — заброшенный мир на задворках Вселенной. Принц мог бы купить неплохие искусственные глаза до завоевания, а теперь лучшее, что он мог приобрести — это глаза, которые дают возможность лишь отличать свет от темноты. Но даже это было для него благом, так как без них только ревербератор, предупреждал его о препятствиях на пути. Но откуда он знал, что найдет в Дижоне мастера, владеющего необходимым искусством? И где он возьмет средства для покупки?

— Здесь есть человек, — объяснил он, — брат одного из моих Писцов. Он из гильдии Ремесленников и я часто покупал его работы в Роуме. У него найдутся глаза для меня.

— А плата?

— У меня есть средства.

Мы остановились в роще пробковых деревьев, и Принц расстегнул свои одежды. Показав мне припухлость на бедре, он заявил:

— Это мой неприкосновенный запас. Дай мне лезвие.

Я протянул ему кинжал, он схватил рукоятку и нажал кнопку. Тонкий луч света скользнул по лезвию. Левой рукой он нащупал нужное место и, натянув кожу двумя пальцами, сделал тонкий хирургический надрез длиной в два дюйма. Я с изумлением наблюдал как пальцы его скользили по надрезу и он стал рыться внутри, словно в кармане. Затем он швырнул мне кинжал обратно.

Из его бедра посыпались драгоценности.

— Смотри, чтобы ничего не потерялось, — распорядился он.

На траву упало семь сверкающих камней неземного происхождения, небольшой, искусно изготовленный, небесный глобус, пять золотых монет императорского Роума прошлых циклов, кольцо, сияющее словно живое, флакон каких-то духов, набор миниатюрных музыкальных инструментов из драгоценных пород дерева и металлов, восемь человеческих фигурок. Я сгреб все это в кучу.

— Это внутренний карман, — сухо пояснил Принц, — вшитый искусным хирургом мне в тело. Я предвидел, что придет время, когда мне придется спешно бежать из дворца. Я поместил в нем все, что мог. Расскажи, что я вынул.

Я перечислил все. Он напряженно слушал, и я понимал, что он все пересчитал заранее, а сейчас проверял мою честность. Когда я закончил, он удовлетворенно кивнул.

— Возьми глобус, — велел он, — кольцо и два ярких камня. Спрячь в свой кошелек. Остальное положи обратно.

Он раздвинул края разреза, и я побросал туда драгоценности. Наверное, он мог засунуть в этот карман половину своего дворца. Затем он сжал края разреза, и тот сросся не оставив следа. После этого принц поправил свои одежды.

В городе мы быстро нашли Ремесленника Бордо. Это был коренастый человек с рябым лицом и седой бородой. Один глаз у него дергался в тике, портил его и плоский грубый нос, но пальцы его были изящны, как у женщины.

В его темной лавке с маленькими окнами, деревянные полки покрывал толстый слой пыли. Такую лавку могли построить и десять тысяч лет тому назад. На полках лежало несколько изящных вещиц. Он с опаской поглядел на нас, явно озадаченный тем, что Наблюдатель и Пилигрим пришли к нему.