Она пришла в Ерслем, чтобы очиститься и теперь она очистилась. Ты любил ее?

— Никогда. Ни секунды.

— Тогда что же ты потерял?

— Кусочек своего прошлого, наверное.

Я вновь приложил глаз к окуляру телескопа и взглянул на Олмейн, невинную, очищенную, несексуальную, целомудренную, в согласии с Волей.

Ребенок в ванне улыбался. Его тельце раскрылось, а затем свернулось в плотный шарик. Олмейн была в согласии с Волей. Внезапно Талмит бросил еще одну пригоршню зеркальной пыли в воздух, и появилось еще одно зеркало.

Я посмотрел на себя, увидел, что со мной сделали и понял, что мне дана еще одна жизнь с условием, чтобы я сотворил с ней нечто большее, чем с первой. Я почувствовал смирение и помолился, чтобы мог служить Воле и меня охватили волны радости, как могучий прилив Земного океана. Я попрощался с Олмейн.

Эвлюэлла пришла ко мне в комнату в доме возрождения и мы оба испугались, когда встретились. Жакет, который был на ней, оставлял ее крылья снаружи и они совсем ей не подчинялись: они нервно раскрывались и толчками складывались. Глаза были широко раскрыты, а лицо еще более худым и заостренным, чем когда бы то ни было. Моя кожа начала теплеть, зрение затуманилось. Я чувствовал, как бушуют внутри меня силы, которые я десятилетиями сдерживал. Я и боялся их, и был им рад.

— Томис? — спросила она наконец, и я кивнул.

Она трогала мои плечи, руки, губы, а я касался ее кистей, бедер и затем, с некоторым колебанием я положил руки на ее маленькие груди. Как двое слепых, мы знакомились друг с другом наощупь. Мы были незнакомцами.

Старый иссушенный Наблюдатель, которого она знала и, возможно, любила, исчез. А вместо него стоял некто таинственным образом измененный, неизвестный, тот, кого она никогда не встречала.

— У тебя те же глаза, — сказала она, — я бы все равно узнала тебя по глазам.

— Что ты делала эти долгие месяцы, Эвлюэлла.

— Я летала каждую ночь. Я летала в Эгапт и вглубь Эфрик. Затем вернулась и слетала в Стенбул. Ты знаешь, Томис, я чувствую себя живой только тогда, когда я здесь.

— Ты из гильдии Летателей, свои ощущения вполне понятны.

— Когда-нибудь мы полетим вместе, Томис.

Я рассмеялся:

— Древние Операционные закрыты, Эвлюэлла. Здесь делают чудеса, но не могут из меня сделать Летателя. Нужно родиться с крыльями.

— Чтобы летать, крылья не нужны.

— Знаю. Так летают завоеватели. Я видел тебя с Гормоном в небе. Но я не завоеватель.

— Ты полетишь со мной, Томис. Мы вместе будем парить и не только ночью, хотя у меня и ночные крылья. Мы будем летать в ярком солнечном свете.

Мне нравилась ее фантазия. Я обнял ее, она была прохладная и хрупкая, и в моем теле начал жарко биться новый пульс. Еще немного мы поговорили и полетах. Я отказался от того, что она предлагала, и был доволен тем, что ласкал ее. Нельзя проснуться в одно мгновение.

Затем мы пошли по коридорам и вышли в большую центральную комнату, через потолок которой проникал зимний солнечный свет, и долго изучали друг друга в этом свете. Когда она проводила меня в мою комнату, я сказал:

— Перед возрождением ты рассказала мне о новой гильдии Искупителей, я…

— Поговорим об этом позднее, — с неудовольствием произнесла она.

В комнате мы обнялись и я почувствовал, как огонь в полную силу загорелся во мне и я испугался, что поглощу ее прохладное, тонкое тело. Но этот огонь не поглощает, а зажигает нечто подобное в другом. В экстазе она распустила крылья и нежно охватила ими меня. И я уступил яростной радости.

Мы перестали быть незнакомцами, перестали бояться друг друга. Она приходила ко мне каждый день во время моих упражнений и мы гуляли вместе.

А наш огонь разгорался все больше.

Талмит часто встречался со мной. Он обучал меня искусству обращения с новым телом и тому, как стать юным. Однажды он сказал мне, что ретрогрессия закончилась, и что скоро я покину этот дом.

— Ты готов? — спросил он.

— Думаю, готов.

— Задумывался ли ты, каково будет твое предназначение после?

— Я должен искать гильдию.

— Многие гильдии захотят получить тебя, Томис. Какую же ты выберешь?

— Ту гильдию, в которой я был бы полезен людям, — ответил я. — Ведь я обязан Воле жизнью.

— Летательница говорила с тобой о возможностях? — спросил Талмит.

— Она упоминала вновь образованную гильдию.

— Она ее назвала?

— Гильдия Искупителей.

— Что ты знаешь о ней?

— Весьма мало.

— Хочешь знать больше?

— Если есть, что узнать.

— Я из гильдии Искупителей, — сказал Талмит. — И Эвлюэлла тоже.