— Вовремя поспели, — тихо сказал Эльбор Георгиевич полковнику и посмотрел в сторону ученых. — Чем они могут нам помочь?

— Обстоятельства покажут, — уклонился от ответа полковник Тарнов. — Не пора ли начинать?

Эльбор Георгиевич кивнул и знаком показал нескольким людям, стоящим наготове у дверей, что можно начинать. Неслышно, как тени, эти люди поднялись по лестнице впереди полковника и ученых.

В последний момент к ним присоединился Эльбор Георгиевич.

Гибкий коренастый оперативник нажал кнопку звонка и тут же отпрянул в сторону. Его коллеги стояли наготове.

Прошло несколько минут, прежде чем открылась дверь и показалась стройная сероглазая женщина с тонкой шеей и высокой гладкой прической.

Александр Николаевич расслышал, как Михаил Дмитриевич пробормотал:

— Клетка пуста.

Женщину сразу оттеснили в сторону от двери, и несколько оперативников проникли в квартиру.

— Что случилось? — испуганно спросила хозяйка квартиры.

Прежде чем ей успели ответить, из квартиры выскочил низенький оперативник и доложил Эльбору Георгиевичу:

— В квартире его нет.

— Где ваш жилец? — спросил Эльбор Георгиевич у Али.

— Не знаю. Он исчез вчера, — сказала Аля, и ее глаза наполнились слезами. Она уже поняла, что предчувствия не обманули ее.

Эльбор Георгиевич взглянул на Тарнова, и тот без слов понял его.

— Давайте-ка пройдем в квартиру, — попросил Тарнов женщину.

Аля кивнула, отворачивая лицо и сглатывая слезы. Она поспешно вошла в комнату и села в то самое кресло, где часто сидел Юра. Она сделала это нарочно, чтобы в кресло не сел посторонний.

— Вы сказали — исчез. Как это понять? — спросил Тарнов Алю. — Ушел, уехал?

— Не знаю. Я хотела познакомить Юру с академиком. Но на работе его не оказалось. И дома тоже…

Она посмотрела на пустую вешалку и закрыла лицо руками. Ее плечи затряслись.

— Успокойтесь.

Аля послушно взяла поданный ей стакан с водой.

Всхлипывая все реже, она стала рассказывать. Лицо полковника было участливо-сочувственным, изредка он вставлял «да», «конечно», «неужели», «ужасно» — несложный набор, поощряющий высказаться до конца. Александр Николаевич вспоминал, что совсем недавно он видел лицо полковника иным.

Если Аля в своем несвязном рассказе перескакивала от события к событию, полковник умело возвращал ее к тем фактам, которые его интересовали.

Все испортил Александр Николаевич. Его вывел из равновесия Михаил Дмитриевич. К тому же он плохо переносил женские слезы. Когда Аля сказала о Юрии:

«Понимаете, я впервые встретила настоящего человека», он весьма выразительно хмыкнул.

Аля тотчас умолкла, с недоумением посмотрела на полковника и спросила:

— А собственно говоря, почему я вам рассказываю все это?

— По моей просьбе, — мягко сказал Тарнов.

— А какое право вы имеете спрашивать? — глаза Али стали злыми.

— Видите ли, нам необходимо разыскать Юру.

— Кто вы?

— Полковник милиции. Это мои сотрудники, а это — ученые.

— Один ученый уже вмешался. И только навредил. Слово «ученый» в Алиных устах прозвучало саркастически, и «дымящийся» Александр Николаевич взорвался. Прежде чем полковник успел ему помешать, он выпалил:

— Мы разыскиваем собственность нашей лаборатории — искусственный мозг. Он может называться Юрой — сути это не меняет!

Слезы на женском лице мгновенно высохли, оставив две темные дорожки.

Аля повернулась к Александру Николаевичу. Ее побелевшие губы дрожали:

— Вы… вы сами — искусственный мозг! Она была вне себя от ярости и обиды. Еще мгновение — и она влепила бы ему пощечину.

Александр Николаевич отступил, пожимая плечами. И тогда вперед выступил Михаил Дмитриевич. Он смотрел на Алю с неподдельным сочувствием.

— Не огорчайтесь, то, что сказал мой коллега, не имеет для вас никакого значения, — сказал он.

— Значит, это правда?

На Алю было больно смотреть. Плечи беспомощно опустились, и от этого шея казалась тоньше и длиннее, на нижней закушенной губе показались капельки крови,

Расчувствовался даже Александр Николаевич. Из-за спины Михаила Дмитриевича он сказал:

— Не стоит из-за него так переживать. Он же ненастоящий.

Александр Николаевич плохо знал женщин.

— Вот как? Ненастоящий? — с прежней яростью произнесла Аля. — А вы — настоящий? Вы уверены в этом?

— Александр Николаевич не хотел вас обидеть, — сказал Михаил Дмитриевич. — Извините его. Аля, пряча слезы, отвернулась.