Заинтригованный сообщением Шамрона, Габриель продолжил рассказ. Прибытие в Канны. Встреча с Антонеллой Губер, во время которой она передала ему письмо своей матери, бывшей сестры Регины Каркасси. Умирающий полицейский, оставленный им в поле где-то около Сен-Сезара. Ночной визит в квартиру Бенджамина, поиски и неожиданное появление фрау Ратцингер. Шамрон остановился только один раз, когда Габриель признал, что сказал по телефону несколько слов Карло Касагранде. Реакция понятная, как бы говорило лицо старика, но агент с такой подготовкой и опытом, как Габриель, должен был сдержаться.

– Все это неизбежно подводит нас к следующему вопросу, – сказал Шамрон. – Является ли документ подлинным? Или это ватиканский эквивалент дневников Гитлера?

Лавон поднял листы.

– Ты видишь эти пометки? Они полностью совпадают с пометками на документах из архива КГБ. По-моему, русские наткнулись на них, когда расчищали собственные завалы после крушения империи. Потом они каким-то образом попали к Бенджамину.

– Но не фальшивка ли они?

– Взятые в отдельности, сами по себе, они не имеют большого веса. Их можно назвать ловкой фальшивкой, состряпанной КГБ в целях дискредитации католической церкви. В конце концов, они грызлись между собой на протяжении едва ли не целого столетия, особенно в период правления Войтылы и польского кризиса.

Габриель подался вперед.

– Но если объединить его с письмом сестры Регины и прочей полученной информацией?

– Тогда это документ невероятной разрушительной силы. Чтобы ватиканский чиновник высокого ранга обсуждал с нацистом проблемы геноцида… Меня нисколько не удивляет, что из-за этого документа гибнут люди. Если его обнародовать, эффект будет примерно тот же, какой был бы от взрыва атомной бомбы на площади Святого Петра.

– Ты можешь провести аутентификацию?

– У меня остались кое-какие контакты со старыми работниками КГБ. Как, впрочем, и у того притихшего старика возле окна. Он не любит в этом признаваться, но у него было немало общих дел с ребятами с площади Дзержинского. Держу пари, что если он захочет, то сможет сделать это за пару дней.

Шамрон посмотрел на Лавона, словно желая сказать, что при желании управится и за один вечер.

– Так что нам делать с информацией? – спросил Габриель. – Дать утечку в «Нью-Йорк таймс»? Нацистский меморандум, переданный через КГБ и израильскую разведку? Церковь будет все отрицать, заявит, что такой встречи никогда не было. Нам поверят лишь очень немногие. К тому же отношения между Ватиканом и Израилем будут безнадежно испорчены. Насмарку пойдет вся работа, проделанная Иоанном Павлом Вторым по восстановлению связей католиков и евреев.

Лавон покачал головой.

– Поведение папы Пия и Ватикана во время войны – это предмет заботы израильского правительства. В церкви есть люди, стремящиеся к тому, чтобы провозгласить Пия Двенадцатого святым. Правительство Израиля должно позаботиться о том, чтобы канонизация не состоялась по крайней мере до тех пор, пока все относящиеся ко времени его правления документы из секретных архивов не будут преданы гласности и изучены. На мой взгляд, информацию следует передать в министерство иностранных дел в Тель-Авиве.

– Следует, – сказал Шамрон, – но, по-моему, прав Габриель. Документ слишком опасен, чтобы его публиковать. Как отреагирует Ватикан? «О Боже, как такое могло случиться? Нам ужасно жаль»? Нет, ничего подобного. Они набросятся на нас. Обвинят нас во всех смертных грехах. Наши отношения с Ватиканом и без того, мягко говоря, напряженные. В секретариате немало людей, которые воспользуются любым предлогом – в том числе и нашей вовлеченностью в это дело, – чтобы разорвать их окончательно. Нет, обращаться с документами надо очень осторожно. Надо искать другие подходы.

– Осторожно? Извините, босс, но слово «осторожно» как-то не приходит в голову, когда я думаю о вас. Лев позволил вам и Габриелю заниматься расследованием убийства Бени, но не давал поручения устраивать бурю и сжигать тот мостик, который соединяет нас со Святым престолом. Вы должны передать все материалы в министерство иностранных дел и вернуться в Тивериаду.

– В обычных обстоятельствах я, может быть, и воспользовался бы твоим советом, но теперь ситуация изменилась.

– Что вы имеете в виду, босс?

– Сегодня рано утром мне позвонил наш посол при Святом престоле, Аарон Шилох. Похоже, в пятничном рабочем расписании папы произошли некоторые неожиданные изменения.

– Это возвращает нас к человеку, сидевшему в той самой «ланчии», которая следовала за вами от конспиративной квартиры. – Шамрон сел напротив Габриеля и положил на стол фотографию. – Этот снимок был сделан в Бухаресте пятнадцать лет назад. Узнаешь его?

Габриель кивнул. Человек на фотографии был наемным террористом и убийцей, известным под кличкой Леопард. Рядом Шамрон положил второй снимок.