Гончаров Иван Матвеевич
Шрифт:
Обл‹омов›
13 вынул красненькую десятирублевую бумажку и вертел в руках.
– Восемь-то рублей нет, – сказал Обл‹омов›.
– Так дай всю: там дадут сдачи, не бойся.
Он выхватил из рук Обломова ассигнацию и проворно спрятал в карман.‹л. 18›
62
– Ну, я пойду, – сказал Тарантьев, надевая шляпу, – [мне] а к пяти часам буду: мне надо в три места
1 зайти; обещали место в питейной конторе, так велели понаведаться.
– Постой, постой, Михей Андреич, – перервал Обломов, – мне надо кое о чем посоветоваться с тобой.
– Что еще такое? говори скорей – мне некогда.
– Да вот [со мной] на меня два несчастья вдруг обрушились. С квартиры гонят…
– Видно, не [зап‹латил›?] платишь: и поделом, – сказал Тарантьев.
2
– Поди ты: я всегда вперед отдаю.
3 Нет, тут хотят другую квартиру отделывать. Да постой: куда ты? научи, посоветуй, что делать: торопят.
4
– Что делать, коли гонят с квартиры? – сказал Тарантьев, – съезжай завтра же, да и конец делу.
– «Съезжай завтра», ты всё такие отчаянные меры советуешь: не придумаешь ли чего-нибудь другого?
5
Тарантьев в самом деле о чем-то размышлял.
– Ну, благодари меня, – сказал Тарантьев,
6 – и вели к обеду подать шампанского, дело твое решено.
– Что такое? скажи
7 [, ради Бога, скорей], – просил Обломов [, – лишь бы мне избавиться].
– Шампанское будет?
– Пожалуй, я не постою, только скажи поскорее.
– Нет, [что сказывать тебе] не стоишь ты – что я тебе даром-то стану советовать? вон спроси его, – прибавил он, указывая на Алексеева, – или у родственника его.
63
– Ну-ну, полно, говори! – просил Обл‹омов›.
– Вот что: завтра же изволь переезжать на [другую] квартиру…
– Э! что придумал: это я и сам знал [, нет – ты ухитрись-ка выдумать, чтоб…].
– Постой, не перебивай! – закричал Тарантьев. – Завтра переезжай на квартиру к моей куме на Выборгскую сторону…
– Это что за новости: вот выдумал? на Выборгскую сторону! Да туда, говорят, зимой волки забегают…
– [А тебе что] Ну так что ж, случается, забегают с островов, да тебе что до этого за дело?.. ‹л. 18 об.›
– Там скука, пустота, никого нет…
– Врешь! там кума моя живет: у ней свой дом, с большими огородами. [Муж у ней] Она женщина благородная, вдова, с двумя детьми, с ней живет холостой брат – голова не то что вот эта, что тут в углу сидит, – сказал он, указывая на Алексеева, – нас с тобой за пояс заткнет: такие дела делает, что и отец мой покойник разинул бы рот.
– Да что же мне до всего до этого за дело? – сказал с нетерпением Обл‹омов›. – Я туда не перееду…
– [А ты, – сердит‹о›] А вот я посмотрю, как ты не переедешь. Нет, уж коли спросил совета, так слушайся, что говорят.
– Я не перееду, – решительно сказал Обл‹омов›.
– Ну так черт с тобой! – плюнув, отвечал Тарантьев, нахлобучил шляпу и пошел к дверям.
– Сам ты подумай! К чему мне в глушь-то переезжать? разве нельзя здесь сыскать квартиру, уж если такая беда пришла…
– Урод ты эдакой! – воротясь, сказал Тарантьев. – Что тебе здесь сладко кажется?
– Как что? От всего близко, – говорил Обл‹омов›, – тут и магазины, и театр, и знакомые… центр города, всё…
– Что-о? – перебил Тарант‹ьев›, – а давно ли ты ходил со двора, скажи-ка? Давно ли ты был в театре? к каким знакомым ходишь ты? на кой черт тебе этот центр, позволь спросить?
– Ну как зачем? мало ли зачем?
1