– Две минуты на эвакуацию!

Сергей огляделся, прикинул расстояние до грузовика и решился. Рывком перебросил тело через край окопа, перекатился, держа Кира в обнимку, через бруствер, и быстро отполз в сторону. Полежал пару секунд, потом перевернулся на живот, присел, положив тело Кира на спину, вскочил и рванул к грузовику. Вслед понеслись улюлюкающие вопли, мимо просвистело несколько пуль, но грузовик был совсем недалеко, и Сергей почти успел до него добежать, когда сильный болезненный удар бросил его лицом на землю. Сергей упал, чуть не выпустив Кира, и замер. К его удивлению, боль в спине хоть и осталась, но беспокоила не сильно. Поэтому, полежав чуть-чуть, он осторожно пошевелился и, заметив, что неприятные ощущения не усиливаются, вскочил и побежал. Прозвучал удивленный возглас, свистнула пуля, но Сергей уже забегал за грузовик. За ним обнаружилась открытая дверца и опускавшаяся к земле железная лесенка.

– Одна минута на эвакуацию! – прогремел голос прямо над грузовиком и, намного тише: – Давай скорее.

Сергей моргнул. Из открытой двери протянулась рука, поманила к себе:

– Давай-давай.

Сергей поправил каску, опять сползшую на глаза, пошевелил плечом, поудобнее укладывая Кира, и поднялся по лесенке.

Внутри грузовика оказалось довольно светло и неожиданно тихо, звуки выстрелов доносились приглушенно, словно звучали из динамика телевизора, а не прямо за раскрытой дверью. Вдоль бортов стояли деревянные скамейки, на одной из них сидел и смолил самокрутку боец в замызганной гимнастерке.

– Не ранило? – спросил он. Сергей неопределенно мотнул головой, присаживаясь на противоположную скамейку и пытаясь осторожно ощупать спину в месте попадания пули. К его удивлению, пальцы наткнулись на гладкий холодный металл. Сергей распахнул пиджак и увидел на себе что-то вроде кирасы.

– Попали, но не убили. – Сергей с гулким металлическим звуком постучал себя по груди.

– А… «броник». С фрица снял, что ли? Я пробовал один раз, но выбросил: тяжелый, устал быстро. Через пару боев ты его тоже выкинешь. От него редко польза бывает, это тебе, считай, повезло на этот раз. Много там еще наших?

– Человек пять бежали к грузовику. Но им бежать далеко, а фрицы уже рядом.

Боец вздохнул и щелчком отправил самокрутку в открытую дверь.

– Вот, блин, отцы-командиры, убили роту. Что тогда, в сорок первом, что сейчас – одно и то же. Я сразу понял, что это ловушка, поэтому и рыпаться не стал, сразу пополз в тыл. Ладно, хоть транспорт прислали.

– А почему мы не едем? – спросил Сергей, сглотнув. – Там же танки. Один раз шарахнет…

– Ты что, первый раз?

Сергей кивнул.

– Ну понятно. А я смотрю, лицо незнакомое. Из третьего взвода, да? Новичков всегда сначала в третий отправляют. – Солдат усмехнулся. – Если до транспорта добежал, то все, жить будешь. Ты-то чего в атаку не рванул? Испугался, что ли?

– Не. Переждать решил.

– Ну и правильно. – Солдат протянул руку. – Сергей.

– А? – спросил Чесноков, потом понял и улыбнулся. Придерживая тело Кира, протянул руку в ответ. – Тоже Сергей. Чесноков.

– Тезка, стало быть. Левкота. – Глянул на непонимающее лицо Чеснокова и пояснил: – Фамилия моя такая. Тебе точно «броник» не пробило, че ты плечо?.. – Но тут дверь грузовика вдруг сама собой захлопнулась, пол задрожал и возник звук мотора. Левкота приглушенно выругался и вздохнул.

– Чего? – спросил Чесноков.

– А, – солдат раздраженно махнул рукой, – сам не видишь, что ли? Двое нас осталось со всей роты, понимаешь? Раз никто не добежал… ну, блин, ничего удивительного. Как же они танки-то зевнули на этом направлении, а?

– Куда мы едем-то?

Левкота пожал плечами:

– Хрен знает. Куда пошлют, туда и едем. Это же, стало быть, Белостокский выступ. А я тебе вот что скажу – бывают стратегические ошибки, которые никакой тактикой не исправишь, будь ты хоть Суворов и Наполеон в одном флаконе. Мы уже третий раз эту ситуацию обыгрываем, два прошлых раза, ясный барабан, продули и в этот тоже продуем. – Он похлопал по карманам, достал портсигар, вынул из него «козью ножку». – Будешь?

Чесноков отрицательно мотнул головой.

– Немцы даже согласились, чтобы мы все «Шпагиными» вооружились заместо положенных СВТ, хотя на самом деле ППШ в войсках тогда еще не было почти. А что толку?

Левкота прикурил от зажигалки и затянулся.

– Какие немцы? – осторожно спросил Сергей.

– Ну… немцы, – Левкота не понял, – противоположная, в смысле, сторона. Мы же тут не просто так, у нас как будто историческая реконструкция, ептыть.

– А они что, настоящие?

– Ты что, совсем ничего не знаешь? Интро пропустил, да? Ну и зря. Немцы настоящие, из Германии. А у нас все русские. С обеих сторон немножко иностранцев есть, но совсем мало – игра без переводчика, так что сам понимаешь. А вообще нас примерно поровну, но обычно немцы нас делают.

– Почему? – машинально спросил Чесноков.

– Потому что они немцы. Для наших это все же просто игра в основном. Побегать-пострелять. У нас оно как – не дала нашему человеку его девушка в этот день, он загрустил, пива нажрался и в игру не пошел. А он не абы кто, а начальник штаба армии… У них такого быть не может – орднунг, блин. Вот за счет порядка они и берут.

Чесноков удивленно хихикнул – настолько дико это прозвучало. Левкота усмехнулся понимающе:

– Ага, смешно. Всем смешно.