– Не обязательно худшие, – резонно заметила Ильза. – Часто самые запутавшиеся.

– Возьми, к примеру, его второго сына, Джимми. Он уже женат, оба, и он и его жена, учатся на медицинском факультете, и у них есть маленькая дочка. Такие молодые люди – созидатели. Не то что другие, которые стремятся все разрушить. Спору нет, война во Вьетнаме – ужасная штука. Я и сам считаю ее бессмысленной. Но все же я задаюсь вопросом: какую пользу могут принести взрывы бомб в наших городах? Непонятное проявление идеализма.

– Идеализм тут ни при чем. Да, многие из них идеалисты. Но вопрос в том, кто стоит за актами террора. Идеалисты? Не думаю. По-моему, за ними стоят люди, использующие этих молодых ребят в собственных интересах, как используют шестнадцатилетних мальчишек, входящих в ФАТХ. [24] Их обучают в Ливане, вбивают им в голову, что, убивая идущих на базар старушек или взрывая автобус с израильскими школьниками, они вносят вклад в благородное дело. Ты помнишь?

– Помню ли я? Ильза, я до сих пор просыпаюсь иной раз в холодном поту, потому что мне снова приснился перевернутый автобус. Точно так же я до сих пор вижу сны про войну. После стольких лет.

Ильза задумалась о чем-то своем; забыв об окружавшем ее блеске – сверкании голубой воды, сверкании драгоценностей, хрусталя, цветов, она мысленно переносилась в Израиль.

– Подумать только! Голде было за семьдесят, когда она стала премьер-министром. Сама она этого не хотела, но другие понимали, что это необходимо. Она единственная была уверена в том, что мы никогда не сдадимся. Террором нас не запугаешь.

Оба замолчали. Отголоски грозного гула ворвались вдруг в эту мирную комнату, заглушив приятное журчание застольной беседы. Несколько минут оба продолжали прислушиваться к этим отголоскам, не говоря ни слова.

Затем неподалеку от них раздался, к счастью, взрыв веселого смеха. Группа молодых людей, встав из-за стола, прощалась друг с другом; их смех упреком прозвучал в ушах Пола, напомнив ему, что они пришли сюда отдохнуть и приятно провести время. В конце концов, был майский день в Италии.

– Пойдем, – сказал он, – пройдемся по берегу озера. Потом поедем к дому. Подожди, ты увидишь, где я живу. Настоящий рай!

Они поехали вслед за солнцем на запад, к озеру Мажжиори. Машина неслась наперегонки с ветром по извилистым дорогам мимо старинных деревушек с каменными домами, выстроившимися в ряд вдоль дороги, мимо кованых железных ворот, у которых застыли львы, охраняя бело-розовые и лимонно-желтые виллы, смотревшие на водную гладь.

Ильза со вздохом удовольствия проговорила:

– У меня ощущение, будто оставила дом и работу не несколько часов, а несколько недель назад.

Яркие тона неба над черепичной крышей виллы «Джессика» уже начали переходить в лиловато-розовые, когда они свернули на подъездную аллею, окаймленную рядами цветущих бугенвилей. Теплые лучи заходящего солнца окрасили розовым оштукатуренные стены дома, а окна в их отсветах блестели, как зеркала.

Через открытую входную дверь был виден холл и другая дверь в противоположном его конце, тоже открытая, которая вела на террасу в задней части дома.

– Иди сюда, – позвал Пол, – я хочу показать тебе кое-что, прежде чем мы пойдем наверх.

Огромное озеро было совершенно неподвижным. Очаровательная лужайка, уже окутанная вечерними тенями, казалась почти черной и по виду была мягкой, как мех. Услышав голос Пола, спаниель Лу понесся к ним между клумб с розами.

– Розы! – воскликнула Ильза. – Огромные, как кочаны капусты.

– Я должен показать тебе еще тысячу разных вещей. Ах, Ильза, если ты пробудешь здесь подольше, я покажу тебе всю Италию.

– Ты забываешь, что я была здесь.

– Во время войны? Это не в счет. Ты была во Флоренции, Венеции, на Кипре? Каталась на пароходе по озеру?

Она покачала головой, улыбнувшись.

– Вот видишь. Все это у нас впереди. А теперь пойдем наверх.

Он перебрался из маленькой комнаты с односпальной кроватью в большую. Здесь стояла огромная старинная кровать с балдахином, украшенным позолотой и резьбой, и пологом из серебристо-голубой парчи. Такое замысловатое, чересчур роскошное убранство было не по вкусу Пола, и он никогда не поставил бы такую кровать в собственной квартире, но она прекрасно гармонировала с этой комнатой, так же как и огромный мраморный камин, топить который им не придется, если только они не останутся на зиму; но об этом он не позволял себе думать. У окна стояло небольшое инкрустированное бюро. На столе лежали книги и последние журналы. Служанка поставила на него и вазу с розами, теми самыми, огромными, как кочаны капусты.

Сегодня они будут вместе спать на этой кровати. Раньше Пол не осознавал в полной мере, насколько ему не хватало Ильзы. Он понял это только сейчас, глядя на нее, слушая се голос, прикасаясь к ее телу, все еще сильному и стройному, упругому, где нужно, а где нужно – мягкому и такому невыразимо желанному.

– А сейчас распакуй вещи, чтобы потом об этом не думать. Скоро уже время ужина. Будем есть на террасе или в доме? – В голове у него вертелось столько мыслей, а на языке столько слов, что он никак не мог их упорядочить. – Надеюсь, ты привезла что-нибудь для торжественного случая. Мои друзья устраивают завтра вечеринку. Я познакомился с ними через моего римского адвоката. У них вилла на другой стороне озера. Мы поплывем на лодке, тут недалеко, зато такой дивный вид ночью при лунном свете.