5. Мертвенно-бледный, сидел в глубоком безмолвии.

1. «Ну, а смерть?» — вопрошал Мусатов.

2. «Смерть — это перевод жильца из комнаты № 10000 в комнату № 10001, если на то имеются надлежащие бумаги», — сказал грозовой Петр, очнувшись, восстав из мертвых.

3. Висячая лампа медленно потухала, когда лакей во фраке принес господам по стакану чаю с баранками.

1. «Может быть соединение между Западом и Востоком?»

2. И ему в ответ Петр-Гроза: «Какое тут соединение: ведь Запад смердит разложением, а Восток не смердит только потому, что уже давным-давно разложился!»

3. «Но кому же улыбается будущее?»

4. Тут произошло маленькое затруднение: сущность вещей схватилась руками за свои сползающие кальсоны и присела от изумления; потом, стуча рукой по высокому лбу, качала укоризненно головой: «Эхма!.. Что ж ты, батенька?.. Проник в наши тайны, а не знаешь азбучной истины!..»

5. Потом она вылила графин холодной воды на голову Мусатову, приговаривая: «А негр?.. А негр?»

6. «Так негр», — сказал пророк совершенно упавшим голосом, оправляя волосы, мокрые от воды.

7. «Негр, негр! Конечно, негр!.. Черномазый, красногубый негр — вот грядущий владыка мира!»

8. Тут Мусатов уронил голову на стол и замер в порыве пьяного отчаяния.

1. Забавный толстяк читал новую лекцию невидимым.

2. «Я разрезаю живот… Вытаскиваю и прочищаю кишки… Отрезав нужный мне кусок кишки, я сшиваю отрезанные концы,

3. и дело в шляпе», — восторженно закончил он свою лекцию, а уже его попирал босоногий Петр, шепча лихорадочно: «Опять за старое, седой греховодник!»

4. Но толстяк жалобно умолял: «Голубчик Pierre, разрешите мне выкрикнуть еще только один ужасик!»

5. На что Петр сказал в каком-то буревом затишье, не предвещающем ничего хорошего: «Молчи, и не обнаруживай старые язвы!»

6. Но этого уже не слышал Мусатов, сбегая с лестницы.

7. Он шептал: «Что это, Господи? Что же это такое?»

8. Он чуть не сшиб с ног черномазого негра, который гордо шел вдоль освещенной улицы в изящном цилиндре и с иголочки одетый.

9. Любопытный негр посмотрел по сторонам и нагло думал: «Где же Москве до Чикаго!»

10. Под влиянием этой гнусной мысли губастая рожа улыбалась.

11. И над этим Содомом слетались грозные коршуны на смрадную падаль, радуясь желанному омертвению.

1. А босоногие чудаки после ухода Мусатова мирно сидели за столом. Каждый помешивал ложечкой в стакане с чаем.

2. Над их головами образовалась странная особенность: это была пара настоящих рожек, выросших Бог весть почему и откуда…

3. Толстый говорил худому: «А ты искусник, а ты обманщик, а ты лгун, Петенька?»

4. При этом он хихикал.

5. Но его веселья не разделял Петр, ворча: «Пожалуй, он догадается, в чем сила… Ведь они — хитрые…»

1. Мне кажется, что вы увидели бы, господа, двух, которые сидели на могилах.

2. Оба были высоки, худы и сутулы; борода одного развевалась по ветру, а из-под черных, точно углем обведенных ресниц грустно смотрели серые глаза.

3. Другой был в зимнем картузе и золотых очках.

4. Один сказал другому: «Мне, Барс Иванович, все-таки жаль Мусатова, несмотря на его гордыню и самонадеянность!»

5. А другой закричал: «Ээ! Да нельзя же, Вла-ди-мир Сер-ге-е-вич, спускать им всякую нелепость!

6. Ведь мусатовские выводы — это выводы сапожника!»

7. Быть может, это мне показалось, господа, и среди могил стояла только тоскующая красавица в бесслезных рыданьях, с вечными четками и в черном клобуке…

1. Ночью все спали. Бедные и богатые. Глупые и умные.

2. Все спали.

3. Иные спали скорчившись. Иные — разинув рты. Иные казались мертвыми.

4. Все спали.

5. И уже белый день сердито просился в окна. Казалось, что это был новый призыв к переутомленным.

6. Побуждение к новому ломанью.

1. Утром звонил колокол, потому что окончилось веселье и надвигалось великое уныние.

2. На рынках продавались сушеные грибы, и была мягкая слякоть.

3. С крыш капала сырость. Зловещее небо грозилось туманной весной.

1. В кабинете сидел знаменитый ученый, развалясь в кожаном кресле, и чинил карандаш.

2. Белые волосы небрежно падали на высокий лоб, прославленный многими замечательными открытиями в области наук.