– Мне нужно вымыться и переодеться. Ванну, если можно.

– Да, мисс.

– Быстро.

– Да, мисс.

Горничная вернулась через несколько минут, войдя в боковую дверь, которую Петра не заметила.

– Ваша ванна готова, мисс.

– Уже?

– Да, мисс.

– Как тебя зовут?

– Сюзанна, мисс.

– Тогда отведи меня к ванне.

– Сюда, мисс.

– Здесь рядом ванная комната?

– Ваша гардеробная, мисс.

Петра вошла в небольшую комнату, нагреваемую камином, где стоял гардероб и два комода. Ванна находилась в центре, но это была не переносная лохань, а роскошный предмет мебели в полированном деревянном коробе.

Над ванной поднимался пар.

– Как это сделали так быстро? – поинтересовалась Петра.

– У нас всегда есть горячая вода, мисс, а маркиз придумал способ доставлять ее в гардеробные.

Петра сняла халат, поднялась по ступенькам. И когда опустилась в воду, вздохнула от удовольствия.

– Это чудесно!

Внутри ванна была украшена узорами из цветов.

Как в Монтрё.

Робин, купающийся рядом. Она представила себе его обнаженное тело. Позже она стала его любовницей и до сих пор не забыла наслаждение, которое они испытали, и охватившую их безумную страсть.

– Вам холодно, мисс? Добавить горячей воды?

– Нет-нет, спасибо. Вымой мне, пожалуйста, голову. Волосы короткие, быстро высохнут.

«Не вспоминай. Не вспоминай ничего. Роберт Коккрофт, серьезный человек из Корнуолла».

Вскоре Петра вылезла из ванны и завернулась в подогретое полотенце, которое держала служанка.

Она надела новую рубашку – из тончайшего батиста, отделанную кружевом. Привязала к ней новую пару карманов, после чего горничная затянула ее в корсет, который она уже много лет не носила. Тоже красивый, из полосатой ткани и отделанный кружевом. Чулки были простые, практичный хлопок, поддерживаемые простыми подвязками из коричневого шнура. Наконец она надела то, чего тоже давно не носила, – кринолин, чтобы поддерживать юбку.

На нее нахлынули воспоминания. Вышитые шелковые юбки, плывущие и порхающие, когда она танцевала и флиртовала. Юная девушка, так уверенная в своем месте в мире и в своем шарме…

Перед ней лежали на выбор три платья. Зеленое напоминало о Робине. Красное казалось чересчур драматичным. Она выбрала небесно-голубое в тонкую белую полоску, достаточно скромное.

Петра надела белую нижнюю юбку, потом платье, облегающее сверху и свободное внизу. «Похоже на то, которое купил мне Робин…»

Петра прогнала эту мысль и посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела как настоящая леди, если не считать волос. Где-то часы пробили половину часа, и она вздрогнула.

– Я должна спуститься вниз. Туфли? – Где бы ни были ее собственные, они не подходили к этому наряду.

«Обедать с Робином босой, в одних чулках…»

– Думаю, эти туфельки подойдут, мисс.

Горничная подала ей туфли без задника на небольшом каблуке, перед сделан из синего шелка. Петра надела их.

– Да, как раз. Спасибо. Мне понадобится, чтобы меня провели в… туда, где ужинает семья.

– Лакей ждет за дверью, мисс.

– Ах да. Спасибо.

Петра еще раз посмотрела в зеркало, но поняла, что задерживается. Ей нужно было сделать одну вещь, разумно это или нет. Сейчас у нее не было времени достать свои доказательства, но она поспешила в спальню и для храбрости приколола к корсажу камею.

Малиновка для храбрости? То же самое, что бабочка.

Она вспомнила тот момент, когда он назвал ей свое имя. Робин.

Она тогда сказала:

– Маленькая птичка с красной грудкой?

Он сказал:

– Веселая и дружелюбная, – а потом добавил, что хочет стать ее другом. Это было, когда он дразнил ее, что она его воробей, тот, который убил Кок-Робина.

Это предсказание чуть не сбылось недалеко от Фолкстоуна. Она позаботится, чтобы такого больше никогда не случилось.

Петра выпрямила спину и вышла из комнаты. Там стоял ливрейный лакей, изображая статую. Несколько мгновений Петра не могла придумать, какими волшебными словами можно оживить его, но потом сказала:

– Я готова.

Он наклонил голову и пошел. Она последовала за ним, стараясь оживить контессину Петру д'Аверио, которая воспринимала слуг и дорогую одежду как нечто само собой разумеющееся.

Ее привели вниз по широкой лестнице снова в мраморный холл и через него к двери, которую открыл лакей. Он не объявил ее, поэтому Петра все еще не знала, кем ее считают слуги.

Войдя в комнату, где собралось довольно много людей, Петра в нерешительности остановилась. Все повернулись, чтобы посмотреть на нее.