Вот, полуизломаны, лежите вы в пыли, Вы, что в небо дальнее светло глядеть могли, Вы, что встретить счастие могли бы, как и все, В женственной, в нетронутой, в девической красе. Спите же, взглянувшие на страшный пыльный путь, Вашим равным — царствовать, а вам — навек уснуть, Богом обделенные на празднике мечты, Спите, не видавшие расцвета красоты.
ВЛЮБЛЕННЫЕ
Храня влюбленную истому, Я цепенею и гляжу. От одного цветка к другому В саду перехожу. Воздушно ландыши белеют, В себя влюбляется нарцисс, И гроздья красных лилий млеют, Раскрылись и зажглись. И счастью преданы немому, Уста раскрывшихся цветов, От одного цветка к другому Струят блаженство снов. Я вижу, как они меняют Свой легкий праздничный наряд, Друг друга пылью соблазняют, Влюбляют и пьянят. Душистой пылью опьяненный, Цветок целуется с цветком. А я, безумный, я, влюбленный, С блаженством не знаком. Но я храню свою истому, Тобой живу, тобой дрожу. И от цветка идя к другому, Всем — сердце расскажу.
«Я знаю людей с голубыми глазами…»
Я знаю людей с голубыми глазами, Я знаю, что принято думать о них. Но это молчание Неба над нами Не есть ли горящий безмолвием стих? Не стих, а поэма, о том, что лазурность Все видит, все знает, всегда глубина, И молча твердит нам: «Безбурность. Безбурность. Я лучше, чем буря. Я счастие сна».
ВЕЧЕРНЯЯ ТИШЬ
Темнеет вечер голубой, Мерцают розовые тени. Мой друг, скорей, пойдем с тобой На те заветные ступени. Над нами будет желтый крест, Цветные окна церкви темной. Зажжется небо, и окрест Повсюду будет блеск заемный. Багряно-огненный закат Во мгле осветит лица наши. С могил к нам розы обратят Свои раскрывшиеся чаши. Для нас надгробные кресты, В лучах последнего сиянья, Воспримут чары красоты, Как знак немого обещанья. И все тона, и все цвета, Какие только в небе слиты, Как в рай забытые врата, Нам будут в этот миг открыты. И смолкнут наши голоса, И мы, друг в друге пропадая, Погаснем, как в цветке роса, Как в тучке искра золотая.
ВОЛНЫ
Волна бежит. Волна с волною слита. Волна с волною слита в одной мечте. Прильнув к скалам, они гремят сердито. Они гремят сердито: «Не те! Не те!» И в горьком сне волна волне шепнула. Волна волне шепнула: «В тебе—мечта». И плещут вновь: «Меня ты обманула!» «Меня ты обманула. И ты — не та!»
НАРЦИСС И ЭХО
Цветок и воздух, смущенный эхом, То полный плачем, то полный смехом. Цветок нарцисса, и звук заветный, Ответом вставший, но безответный. Над глубью водной, мертво-зеркальной, Бесплодно стынет цветок печальный, Своим обманут прекрасным ликом, Не внемля внешним мольбам и крикам. А звук заветный, хотя и внешний, Навек пронизан тоской нездешней, Ревнует, молит, грозит, пророчит, И вот рыдает, и вот хохочет. Но нет слиянья для двух прекрасных, Мы розно стынем в терзаньях страстных. И гаснут звуки, и ясны воды В бездушном царстве глухой Природы.
МУДРОСТЬ СЕРДЦА
Ты видал ли, как вздыхает вешний ветер меж цветов, Их целует, и качает, ими прян и сладко-нов. Ты видал ли, как лелеют волны лотос голубой, Как они цветок ласкают, окружив его собой. Ты видал ли, как воздушно светит в сумерках звезда, Как пред нею, вместе с нею, дышит вечером вода. В этом мудрость, в этом счастье — увлекаясь, увлекать, Зажигать и в то же время самому светло сверкать. Увлекая, увлекаться — мудрость сердца моего, Этим я могу достигнуть — слишком многого — всего!
