Не с этой ли поры пошатнулись народное духовное здоровье и высокие нравственные идеалы? Именно тогда потребитель стал возвышаться над созидателем, мещанин, обыватель — над государственником. XXII съезд КПСС дал мощный толчок этому и "процесс пошёл", и его уже нельзя было остановить.

Роман "Не хлебом единым" Михаила Дудинцева — это всего лишь отражение жизни тогдашней интеллигенции. Не случайно он вызвал широкий резонанс именно в её среде. Автор говорил, что он только хвостик от арбуза. И был прав, ибо в умах "просвещённых" слово "свобода" заменило собой слово "хлеб". Труд, который только один и является основой духовного и нравственного состояния души, из категории "дела чести, славы, доблести и геройства" перешёл в категорию плебейства и унизительного занятия.

Русская деревня ещё продолжала удерживать нравственные опоры жизнестояния, хранить вековые традиции и обычаи, ту корневую культуру, которая и определяла сущность славянской православной цивилизации. Хлеб ещё возвышался на крестьянских столах, ещё встречали дорогих гостей хлебом и солью, но тяга к городской жизни, к её удобствам и соблазнам уводила взгляд молодых от его румяной, духмяной корочки в сторону хот-догов, сникерсов и пепси. Крестьянский труд всё более обретал стариковское лицо, постепенно теряя те опоры, которые держали не только деревню, но и всю Россию.

Приезжая к матери в отпуск в 70-80-х годах в деревню под Изюмом на Украине, на родину её второго мужа, я видел, как надрывалась она на домашних работах: носила воду из колодца за 50 м. на коромысле, таскала из поленницы дрова для печи (газа не было) сажала, полола и убирала огород, в том числе клубнику на двух сотках… Дети от второго брака, брат и сестра, жили при ней, и хотя им было уже за двадцать, помощь от них была небольшая. В разгар лета они спали до полудня, устав на вечерних гуляниях, и мать их жалела будить.

— Мы бедовали и работали, не зная продыху, так хотя бы они пусть поживут в своё удовольствие.

Это было, как заклинание, как самопожертвование, которое давно уже, с довоенной поры, осветило души наших отцов и матерей. Они опять всё взяли на свои плечи, освободив своих чад от насущных забот. И уже дедово присловье мать говорила на иной лад:

— Бог на стене, телевизор на столе.

И в поисках лёгкой, развлекательной жизни послевоенные поколения потянулись в город, оставляя своих стариков один на один с ветхими избами, с полузаброшенными полями и подорванным здоровьем, оставляя свою малую родину и теряя всякую связь с землей-кормилицей.

Урбанизация — процесс неизбежный, однако, город взял у деревни молодые руки и разум, выбросив за ненадобностью народную нравственность и обычаи и прежде всего святое отношение к хлебу.

И всё же в советское время формально или неформально поддерживался престиж хлебороба-пахаря, шахтёра, сталевара, просто работных людей, и на этом стояла держава, несмотря на подтачивание её основ внутренними и внешними врагами. Они умело использовали государственную и национальную слабость в защите нравственных устоев и той традиционной русской культуры, о которой Иван Ильин говорил как об "особом душевном укладе, духовно-творческой акте" и "свободе в Духе, а не свободе без духа".

Закончилось это перестройкой и распадом многовекового государства.

Митрополит Иоанн Санкт-Петербургский и Ладожский писал с болью: "Единое государство разрушено. Русский народ расчленён на части границами новоявленных "независимых государств". Россия отброшена в своём территориальном развитии на триста пятьдесят лет назад. Общество оказалось совершенно беззащитным перед шквалом безнравственности и цинизма, обрушившегося на людей со страниц "свободной прессы и экранов телевизоров".

…Многие наверно спросят: "И причем здесь хлеб?"

Я хочу, чтобы меня поняли даже те, кто не хочет понимать.

Хлеб — всеобъемлющее понятие не только в евангелистском смысле, но и в народном. Это нерасчленяемая сложность и объединительная простота, это сущность смысла жизни, ибо хлеб насущный, хлеб праведный, хлеб, добываемый в трудах и молитвах, является одной из первооснов продолжения жизни.

Пренебрежение к нему не в гастрономических наслаждениях, а в том сакральном смысле труда ради хлеба насущного, приобретение богатств путем обмана, наглости, скрытого и явного разбоя, та самая халява, которую с откровенным цинизмом приписывают народу, неизбежно приведёт к катастрофе личной или общественной, если общество заражено зудом потребительства и ублажения плоти.

То, что это так, достаточно чётко проявлено в том, кто сейчас в лучших людях России. О ком денно и нощно вещают наши отвязанные СМИ: олигархи, артисты демократического разлива, дамы подиумов и панелей, чиновники и бизнесмены, и прочие, не производящие ни на грош материальных ценностей и духовной пищи.

О том, что в России существуют хлеборобы, шахтёры, рабочие нефтепромыслов и других отраслей и многие другие, кто создает то самое богатство, тот самый хлеб насущный, которые присваиваются нахлебниками в различных обличьях, государство давно уже забыло, озабоченное лишь сохранением власти в руках этих самых нахлебников. Я говорю о реальной власти, а не о той официальной, которая верно служит первой.