Джеви молчал, время от времени бросая взгляды на Лиана и снова отводя глаза.

– О чем вы? – спросил Лиан.

– Это… Тебе может показаться отвратительным… – смущенно начал Джеви, – но я видел, как это сработало, когда мы потерпели кораблекрушения возле острова Бэнти. Это… личинки мясной мухи!

– И что же они?

– Они едят мертвую плоть – объедают пораженные участки настолько чисто, что нам с Малиеной едва ли удалось бы так же отрезать.

Идея была положительно тошнотворной, однако потерять ногу было бы еще хуже.

– Они действительно едят гнилое мясо?

– Обожают! – И Джеви причмокнул.

– И я смогу спасти ногу?

– Шанс есть.

– Я бы попробовал что угодно, лишь бы сохранить ногу, – сказал Лиан. – Может быть, ты найдешь этих личинок?

– Вообще-то я уже нашел, – ответил Джеви, развязывая кожаный мешок, притороченный к седлу. – Там, на дороге, лежала мертвая собака… Мертвая собака! – Лиана чуть не вырвало.

– Приступай!

Лиан не стал смотреть, как Джеви кладет на рану горстку белых извивающихся личинок и обвязывает ногу влажной тряпкой.

– Что теперь? – спросил Лиан.

Малиена, которой явно стало плохо от этого зрелища, достала из повозки огромную флягу c красным вином.

– А теперь подождем! Где твоя кружка, Лиан?

– Я выпью прямо из фляжки, – ответил он и хорошенько приложился к ней.

– Что ты чувствуешь, Лиан? – спросила Лилиса.

– Чуть щекотно!

Лилиса ушла помочь Малиене разбить лагерь. Джеви сел в повозку напротив Лиана, явно полагая, что тому нужно общество. Правда, Джеви не произносил ни слова.

– Как твоя рука? – поинтересовался Лиан, пытаясь завязать беседу.

– Не так уж плохо, – ответил Джеви. Никто никогда не слышал от него ни единой жалобы, да и вообще Джеви молчал всю дорогу – разве что обращался к Лилисе.

Последовало долгое молчание. Лиан пил вино, от души желая, чтобы Джеви либо что-нибудь сказал, либо удалился.

– Интересно, как там Таллия и Шанд в Каркароне? – заметил Лиан, лишь бы что-нибудь сказать.

В глазах Джеви отразился ужас, но он быстро овладел собой. Как интересно, подумал Лиан. Он в нее влюблен. Как это я раньше не заметил?

– Надеюсь, Таллия в безопасности, – продолжал Лиан. – Она чудесная женщина.

Джеви пробурчал что-то нечленораздельное. Вино начало делать свое дело. Лиан, ощутив бесшабашное веселье, решил разговорить Джеви во что бы то ни стало.

– Ты знаешь, – небрежным тоном произнес он, – мне кажется, Таллия в тебя влюблена.

– Не говори глупости! Как она может любить меня? Она такая… – почти зло выкрикивал он. – Занимайся собственными делами, Лиан! – И, спрыгнув с повозки, Джеви заковылял прочь.

– Лиан, проснись!

Лилиса трясла его за плечо. Солнце стояло высоко в небе.

– Что случилось?

– Пора завтракать.

Юноша ел, не замечая, что ему подали. Затем Джеви начал снимать с его ноги бинты. Руки у Джеви были очень осторожные. Лиан задержал дыхание, боясь снова ощутить омерзительный запах гниющего мяса. Джеви и Малиена склонились над раной.

– Ну, что там? – с робкой надеждой осведомился Лиан. Малиена покачала головой:

– Я бы никогда не поверила!

– Что?

– Гангрена исчезла.

Джеви поднял одну личинку, усмехаясь во весь рот.

– Вот прожорливые толстые мерзавцы, а?

Лиан что-то тихо пробормотал.

– Что… что такое? – всполошилась Малиена. – С тобой все в порядке, Лиан?

Лиан громко расхохотался. У него было тяжелое похмелье, но как же мало это значило для него в такой чудесный день!

– Я подумал, что надо бы сложить – разложить, ха-ха! – «Оду личинкам мясной мухи» по пути в Туркад. Поехали!

В ту ночь, когда Лиан вернулся в Туркад, в доме Надирила состоялось заседание. Оно проходило в великолепной старой вилле, находившейся неподалеку от крепости. Путешествие вымотало старого Надарила, к тому же он еще был нездоров. Тень транкса нависла над всеми.

На этом заседании присутствовали Мендарк, Иггур, Малиена и Лилиса. Иггур был чисто выбрит и, вопреки обыкновению, одет не в черное, а в новый синий наряд. Казалось, он страстно желает как можно скорее начать новую жизнь. В руках он держал кружку с ларсом, слабым алкогольным напитком желтого цвета, изготовленным из сладкого сока сардовых деревьев. Над кружкой вился пар. Иггур явно расслабился, и Мендарк никогда еще не видел его таким уверенным в себе. После победы над транксом он снова стал тем благородным Иггуром, каким был до войны. Изменение, происшедшее с ним, было поразительным, впрочем, Мендарк сомневался, что оно может задержаться надолго.