– Так быстро? – Лиан взял бумагу. Почерк был красивый и замысловатый, в стиле Надирила. Так писали в былые времена, сейчас этот почерк казался несколько старомодным, но он идеально подходил для данного текста. Лиан проверил каждую букву, сверяясь с оригиналом, и наконец просиял: – Почти идеально.

Лилиса бросилась ему на шею и расцеловала.

– Это все? – спросила она. Лиан засмеялся:

– Это еще даже не начало! У маня тут пропасть работы! Взгляни!

На полу возле письменного стола лежало три тома в кожаных переплетах разных цветов. Два были потрепанные, а третий относительно новый.

– Это мое «Сказание о Зеркале».

– Ты хочешь, чтобы я переписала твое сказание? Но это же работа для мастера-писца! Это слишком большая честь для меня.

– Честь, за которую великие писцы содрали бы с меня большие деньги, а я сейчас совсем обнищал. Но если это слишком трудно или ты не хочешь…

Схватив все три тома, Лилиса прижала их к груди.

– Конечно, хочу! – пылко возразила она. – Я ничего на свете так не хочу, и никто не сможет работать упорнее меня. Я буду стараться изо всех сил, чтобы вышло идеально. Где у тебя чистая бумага?

– Бумага! – повторил Лиан. – Я об этом не подумал. У меня не хватит денег даже на маленькую тетрадь. Попробую что-нибудь выклянчить у Мендарка. Отложи пока эти тома. Может быть, мы сможем начать после обеда.

Лиану удалось раздобыть маленькую тетрадь в кожаном переплете, куда не поместилось бы ни одно из его сказаний даже гораздо меньшего объема. Прошло много времени, прежде чем Лилиса появилась вновь. На плече у нее висела большая сумка.

– Что это – твой обед? – пошутил Лиан.

Открыв сумку, девочка вытащила из нее четыре толстые пачки бумаги, шелковистой на ощупь.

– Но… это же шелковая бумага – самого высокого качества! – воскликнул Лиан. – Где ты ее взяла?

– Я скопила денег на поиски моего отца, но они не понадобились. Вот я и решила купить для тебя бумагу.

Впервые за всю свою жизнь Лиан лишился слов. Шелковая бумага стоила целое состояние – по крайней мере по два золотых тара за пачку, а Лилиса купила целые четыре. А ведь на один тар Лиан мог бы прожить пару лет.

– Я… я не готов принять, – бормотал Лиан, чувствуя слабость в коленях. – Я никогда не смогу вернуть тебе такую сумму.

– Я теперь не бедная, Лиан, – сказала Лилиса. – После того как началась война, я вывела Совет из Большого Зала в безопасное место. Некоторые из членов Совета были богаты. Таллия взяла с них за это плату и отдала все деньги мне. А потом Мендарк щедро вознаградил меня за помощь по пути в Зиль.

– Но такая сумма! – продолжая настаивать Лиан, который только раз в жизни держал в руках целый тар.

– Великое Сказание заслуживает самого лучшего, – просто сказала Лилиса.

«Это сказание стали бы читать, даже если бы оно было записано на самой никудышной бумаге», – не очень-то скромно подумалось Лиану.

– К тому же, – продолжала девочка, – бумага обошлась не так уж и дорого, как ты думаешь. Продавец хорошо меня знает: я пообещала поговорить с Надирилом о контракте на поставку бумаги для Великой Библиотеки, и обязательно поговорю. За это продавец сделал мне очень приличную скидку.

Лиан вернулся к своему стулу. До сих пор он считал Лилису ребенком! А она уже почти совсем взрослая! И немудрено: ведь она выросла на улице, и столько пережила. Во многом она старше и мудрее, чем он.

Лиан задумался и не сразу понял, что Лилиса все еще что-то говорит.

– Я спросила, нет ли у тебя какой-нибудь еще бумаги для переписывания. Я хочу попрактиковаться, прежде чем приняться за твое сказание.

– Я раздобыл только эту маленькую тетрадь.

– Что мне переписывать? – спросила девочка.

– Сейчас что-нибудь найдем.

Оссейон открыл дверь в комнату Лиана.

– Тебя вызывают на Совет, – сказал он, – и Мендарк требует, чтобы ты надел эти браслеты. «Первый урок!» – велел он передать тебе. – В руках у Оссейона была длинная цепь, прикрепленная к паре наручников.

Лилиса пришла в ужас.

– Оссейон! – воскликнула она. – Что ты делаешь?

– Не бойся, малышка, – успокоил ее солдат. – Лиану не грозит опасность.