Из Грозного мы вместе с Геной снова вернулись в Ханкалу, где я встретилась с Витей и Олегом. Мы Решили улететь на несколько дней в Аргунское ущелье, в штаб генерала Шаманова. Для этого надо было вернуться в Моздок и оттуда попытаться прорваться в ущелье на каком-нибудь левом вертолете за бутылку водки. На летном поле нет бдительного ока цензуры и пресс-центра. Авось повезет. Ребята Пожали руки всем обитателям вагончика, а я всех Расцеловала на прощание, и мы побежали на вертолетную площадку.

В вертолете уже сидели штук двадцать иностранных корреспондентов, которые возвращались из своеобразной экскурсии по Чечне. Они еще не знали, какой приятный полет им предстоит.

Как только мы поднялись в воздух, вертолет внезапно начал дурить. Он пикировал вниз на ощетинившийся лес, а потом резко набирал высоту. У пассажиров, боровшихся с тошнотой, начали зеленеть лица. Слава богу, что у меня здоровый желудок и меня редко тошнит. А когда вертолет, как самоубийца, пытался протаранить здоровенный дорожный столб и только в последнюю секунду увернулся от лобового столкновения, сидевший рядом со мной американец Дэвид возмущенно сказал: "Они играют нашими жизнями".

А все объяснялось просто. Перед началом полета один из летчиков высунулся из кабины и поманил, пальцем немецкого журналиста Макса. Командир решил продемонстрировать ему высокий класс пилотного мастерства.

Дальше круче. Внезапно заработал пулемет и пошел всерьез плеваться металлом.

Это счастливый Макс, которому позволили пострелять, вовсю давил на гашетку. А пролетали мы, между прочим, над мирным районом. "Проклятые немцы, – не унимался Дэвид. – Это их реванш за сорок пятый год. Нет, ну вы видели когда-нибудь – летит немец над Россией и стреляет!" Макс после этой поездки заработал себе кличку Стрелок.

После Грозного и Ханкалы Моздок показался нам центром цивилизации, а крохотное гостиничное кафе, где пили журналисты и вояки, – роскошным рестораном. Мы, как водится, заказали там пельменей, соленой рыбы и водки и пьянствовали хорошей компанией – Олег, Витя, я и Дэвид.

Офицер, сидящий за соседним столиком, прислал нам бутылку шампанского.

– Что будем с ним делать? – спросил меня Олег.
– . Откупорим, конечно, и будем пить, – весело сказала я.

Как только мы пригубили шампанское, молодой офицер поднялся, подошел к нашему столику и вежливо попросил разрешения присоединиться к нам. Как мы могли ему отказать?

Офицер легко влился в нашу компанию, проявив чудеса общительности. Он много смеялся, задавал кучу вопросов, особенно Дэвиду, живо интересовался нашими впечатлениями от Чечни и ничего не рассказывал о себе. Только с легким недоумением отметил, что должен был сегодня встретиться с ребятами из НТВ, с которыми познакомился накануне в кафе, но они почему-то не пришли.

Мы болтали, отдавали должное еде и питью, и тут Олег подавился косточкой от рыбы. Всерьез. Он кашлял до слез, все хлопали его по спине и давали советы. Он принужден был выйти из-за стола, и офицер потащился за ним, желая быть полезным.

Они отсутствовали довольно долго. А когда вернулись, у Олега было очень странное выражение лица, как будто кость все еще стояла ему поперек горла. Офицер еще немножко поболтал с Дэвидом, Потом предложил свою помощь в наших запутанных Журналистских делах, договорился о выпивке на следующий вечер и откланялся.

Когда он вышел, Олег откашлялся, чтобы прочистить горло, выпил водки и сказал: ~ Дэвид, будьте осторожны. Я и так пытался вас пнуть под столом ногой, чтобы вы не болтали лишнего. Этот человек из ФСБ, и он охотится за вами. В сущности, он предложил мне шпионить за вами.

– А взамен? – поинтересовалась я, поскольку всегда отличалась практицизмом.

– А взамен он сделает так, чтобы нам не чинили препятствий. Ну, к примеру. Мы хотим поехать в Аргунское ущелье, и мы поедем туда, если согласимся на него работать.

– Ух ты! Что же вы такое натворили, Дэвид, если вами интересуется ФСБ? – спросила я.

– Я и сам гадаю. Наверное, вся проблема в том,и что я американский журналист, а Америка выступает против войны в Чечне.

– Дэвид – один из самых лояльных к Россия журналистов, я читал его статьи, – сказал Олег. – Я думаю, что этому фээсбэшнику поручено собирать информацию о всяких настроениях среди иностранцев. Вот и выслуживается. Когда мы вышли, он мне стал тыкать под нос свое удостоверение, что он майор чего-то там. А я стою и думаю: "Совсем офонарел мужик. Напился и хвастается корочкой. Да у нас тут майоров' пруд пруди". И только потом удосужился прочитать, что он майор ФСБ.

– Мне он сразу показался странным, – заметил Дэвид. – Много говорит, но ни слова о себе.

– Он, наверное, энтэвэшников тоже вчера вербовал, – сказала я. – Вот они и отсиживаются сегодня в номере. Ой! А мы ведь тоже договорились с ним о завтрашней попойке.

– А мы не придем! – весело сказал Олег. – Спрячемся, как… энтэвэшники.

– Бедный, бедный фээсбэшник! – посочувствовала я. – Все его кинули. Два дня работы коту под хвост.

Все захихикали.

На следующее утро во время завтрака мы разговорились с одной девчонкой журналисткой, которая посоветовала нам ехать во Владикавказ.