Шрифт:
Закончили они свой рассказ, и полное молчание.
В небесах воцарилась тишина. "Идите на хер!" – эти слова готовы были сорваться с губ всевышнего, но он их не произнес. Но лик его потемнел, и они спросили себя, неужели же ради этого сотворил он этот мир, где после зимы идет весна, а после ночи утро?
– Мне иногда кажется, – промолвил всевышний, – что звезды сияют ярче всего, когда отражаются они в грязной воде луж.
Впервые я услышала его голос. Это был низкий, но звонкий голос, чуть грудной, с придыханием. Я обернулась на Инара, и так посмотрела на него (как бы призывая его в поддержку), что про этот взгляд можно написать целый роман. Глубокий был взгляд, как бы говорящий: "и это был сам бог?
Это его голос, это его первые слова? Не правильно он начал говорить''.
И по-прежнему стояли перед ним две тени, и сейчас, рассказав свою невеселую историю, супруги испытывали известное удовлетворение.
Борьба была тяжкой, но они свой долг исполнили. Всевышний легонько дунул – как дуют на горящую спичку, и – глядите-ка! – там, где только что стояли два несчастных духа, не осталось ничего. Всевышний, сказав – ''вы спасены ', послал, направил их в рай.
– Я удивляюсь, почему люди полагают, будто супружеской неверности я придаю такое важное значение, – сказал Он. – Если бы повнимательнее они читали мои произведения, они увидели бы, что я всегда с симпатией относился именно к этой человеческой слабости. Ибо измена – это тоже мой облик.
Я сердито молчала. И Бог повернулся ко мне, я все еще ждала своей очереди. Я нервничала, я производила впечатление опасливо озирающегося, затравленного зверя, угодившего в клетку.
– Не можешь ты не согласиться, – сказал всевышний, – что в данном случае очень удачно я соединил свою власть с моим благородством. Хотя поверь мне, что во многих моментах и я бессилен.
– Но ответьте, с какой стати тогда считаете вы себя богом? – не выдержала я.
– А это очень просто, милая. Все элементарно. У меня нет родителей! У бога не бывает родителей, вот и все.
– Странно это все. Я вам больше верила, чем себе, но вы меня разочаровали. И вы – это тот самый Бог?
– А что тебе не нравиться во Мне?
– Да мне без разницы. Я – Эрна, а это что-то значит! Но меня ты удивил А не боишься ль ты своего имиджа? Скажут, мол, кому мы поклоняемся? Ты пал ниже людей, кого слепил ты сам.
– Да? Что-жа я тебя сейчас протестирую, моя милая Эрна.
– Это как?
– Сейчас увидишь. Посмотрим, какая ты на ощупь. Ты готова?
– Валяй!
– Ну, начнем. Мои вопросы нужно ощутить, а не услышать. Этот тест не очень прост.
– Может сразу к делу перейдем, а то болтаешь языком.
– Кхи Смелая ты Эрна! Что – ж, начнем. Мне говорили, что слово- это начало всему! Мне тоже обещали, что слово – спасенье! Спасенье, спасенье. Ты выбираешь молчанье?
– Да!
– И Отреченье! А, Эрна? Это твое – начало!
– Я отрекаюсь!
– Что? Каюсь?
– Нет!
– Люстры потоков! Ватты, протоны Высшие фантомы, а под ногами тонны натриево-хлорной грязи. Душа вязнет, теряется, ей душно
– Нет!
– Нет? Узор извилин, эффект отраженья. И мыслей сплетающийся венец!
Всякая жизнь – сраженье, я знаю. Пораженье – конец! Мертвец?
– Нет
– Ооо. Если в рабе не холить скотины, в выборке малой пастух, ты прикопаешь к пристенку овина, одного из двух: сдохнет – скотина – останется дух!
– Нет!
– Эрна! Дух не бывает рабом! Рабство не терпит духовности! Дух не озабочен ртом! Словом и чревоугодностью! Условности?
– Нет.
– Впечатляет, впечатляет, ЭрнаОчень впечатляет. Ты стойкая, однако! Но люди – идиоты, Эрна! ИДИОТЫ! Человек тебе не чета, Эрна! Люди вечно должны поклоняться. Не важно кому – богу или ослу! Ты думаешь, зачем это я привил людям религию. Зачем? Зачем я послал пророков на землю? Зачем?
Объясняю. Читая священные книги, люди превращаются в моих рабов. Людей прельщает слово – раб! Им нравится это слово – раб. Люди слабы, ибо им нравиться быть рабами. Поэтому они читают и будут читать эти священные писания!
И потом: разве мало случаев, когда сын сильнее своего отца? Так что, человек может быть сильнее меня. Молод я еще, и значит долго еще терпеть человечеству мои жестокие капризы.
– Да уж ну и урод же ты!
– Какой я есть
– Послушай, покажи мне свои глаза. Глаза, глаза! Я хочу на них взглянуть!
– А у меня их нет! Я все делаю вслепую. Да, да, вслепую! Но чувствую я все! Причем я мнителен. Да, да, да, да, да, мнителен! Обычные земные вопросы вызывают во мне обидный намек, или оскорбление.