Тихое видение краткого мгновения покоя: печет солнце, пышет жаром скала, сурово возвышается ель, грозно поет альбатрос. Он грозно пел: "Вечность!

Вечность!" Альбатрос привык парить навстречу бури. Привык. Это не человек, который ходит внизу, в толпе глупцов.

Альбатрос пел и неотступно косился на нас блестящими строгими глазами, напоминающие глаза моей покойной матери. Трудно было выдержать его взгляд, трудно было выдержать его пение, но особенно ужасны были одиночество и пустота этого места, от которой кружилась голова.

Немыслимым блаженством казалось умереть; невыразимо мучительно было здесь оставаться.

– Вот он, домик, где живет фея – сказал невозмутимо проводник. Потом добавил:

– Я еще нужен тебе, Эрна?

Отрешенным взглядом уставилась я на обиталище феи, и не сразу ответила.

– Нет. Спасибо вам за все. Дальше я пойду одна. Уже близко. Я сама дойду.

Кругом стоял плотный туман. Проводник даже не попрощался, он исчез в тумане. Мне было интересно взглянуть на образ жизни феи.

Такое было ощущение, что выше ее дома, стояли облака. На самом деле, я это заметила. Настолько высоко стоял ее домик, что над крышей ее плыли белые пушистые облака, похожие на пену для бритья. Я вспомнила отрывок из книги. _"Я хочу идти к безумию и его звездам, к его белым лунным солнцам, его далекому эху, его отрывистому лаю румяных собак. Цветущие острова окружают ледяное озеро. Там птицы гнездятся в перьях ветра, и неподвижная золотая жаба грызет угол пространства, и клюв цапли широко раскрывается в радостное ничто, и муха застывает в дрожащем солнечном луче. В мягком расширении сознания слышится слабое тик-так спокойной смерти сумасшедших. Я слышу его, слышу отчетливо''_.

Вдруг навстречу мне вышла фея.

Это было нежное создание с длинной, очень длинной черной косой, которой обвила она свое хрупкое тело. Коса как змея, как спираль обвивала ее талию и грудь. С ослепительно белыми зубами. Глаза сиреневого цвета. От нее исходил божественный запах.

– Здравствуй.

– Привет, фея. Как ты?

Крикливый голос феи был похож на нежную музыку. Мы стояли у крыльца ее дома. Все было в тумане, пахло сиренью и дымом. Голос феи не портил общего антуража ее обиталища. Фея что-то говорила, я слушала. Хотя, я делала вид, что слушаю ее. Уже не важно, что говорит фея. Самое главное, я здесь, и никуда отсюда не уйду.

Я в поднебесье. Все! Вот он – конец! Край! Финиш!

А фея все без устали болтала, улыбалась, шутила, пела, смеялась, танцевала, кружилась в воздухе, опять говорила. Я радостно, пристально и вместе робко смотрела на фею.

Ииии!!! Неожиданно я увидела за плечами феи, в шагах ста от ее дома, большой холм. Для людского взора он не сразу был досягаем. На холме стоял красивый дом. Вернее это был даже не дом, а большая усадьба. В черных тучах утопала крыша дома, настолько высоко в горах стоял холм.

С огромным забором, тарелкой – антенной. Крыша была из розовой керамики.

Со стороны дома доносилась эстрадная музыка, пел Демис Руссос – "гуд бай май лав, гуд бай''.

Я замерла. Неужели в этом месте кто-то живет с Земли? Это место почти в поднебесье, кроме фей тут никого не бывает. Кто же хозяин того роскошного особняка? Это я спросила у феи.

Фея равнодушно и устало оглянулась на дом, зевнула, и заявила:

– АЭто дом азербайджанского олигарха. Он купил его. За пол миллиона долларов США.

Я чуть не сошла с ума. Будто проснулась, протерла глаза. Без понятий, что происходит.

Что?! Какой олигарх, какие деньги? Это же почти рай! Что тут делает олигарх?! Он же преступник! Его место в тюрьме, или в бегах за границей, но не здесь!

– Фея, милая (стуча глазами), да как же можно? И кто же ему продал этот дом? Мне интересно! И здесь деньги?! Не молчи!

Фея искоса посмотрела на меня. Ее взгляд чуть переменился, помутнел.

Внезапно появился холодок в глазах, движения стали уверенные, чуть надменные. Она стала величественной, уже держалась прямо, откинув голову назад. Ее вид немного испугал меня. Презрительно выпялив губы, фея изрекла:

– Кто, кто! Мы продали! Нам тоже нужны деньги! Ясненько! А теперь ступай. Мне пора. У нас новый посетитель. Он интереснее тебя. Ты скучна, как арбузная корка. Иди, иди, не мешай.

Я не знаю, как я очутилась на зеленой свежей лужайке. Зеленела старая и вылезающая иглами молодая трава, надулись почки смородины и рябины. На бархате зеленей залились соловьи. Высоко парил гриф. Резало в глазах своим блеском от солнца. Ярко красным огнем горели и тряслись от ветра маки.