Происходили диалоги примерно такого содержания.

– Куда вы ходили вчера?

– В Cubbon Park.

– В парк?! Зачем вы ходили в парк?

– А зачем ходят в парки? Посмотреть, погулять.

– Я понимаю. Но вы ходили туда совсем одни?

– Мы вдвоем.

– Вы иностранки, мой долг предупредить вас, что Cubbon Park – это гиблое, очень опасное место. Рискованно ходить гулять в такой парк.

Или:

– Я слышала, что вы познакомились с Рупой?

– Да, верно.

– Будьте осторожнее. Эта девушка может вас испортить.

– ???

Она была уверенна, что мы постоянно рискуем жизнью, а самое безопасное место в Бангалоре – это библиотека, и то, если принять меры предосторожности и не разговаривать с незнакомыми людьми. Между тем опасные парки были похожи на обычные, с каруселями и паровозиками для малышей, с планетариями и террариумами, с деревьями древними и могучими, о которых мы столько читали в России: баньянами, манго, кокосовыми пальмами, магнолиями. Индийцы сами нисколько не боятся, а очень даже любят там гулять. Потом мы поняли, что всего опасаться в Индии должны только незамужние девушки. Им нельзя гулять, где заблагорассудится. Выходить из дома полагается только в сопровождении родственников. Нам же лучше было запереться, спрятаться под паранджой и никуда не ходить. Быстро отучиться три года и катить обратно, в Россию, к папе и маме. А семнадцатилетняя Рупа имела смелость разговаривать с представителями противоположного пола. Она могла познакомить нас с индийскими ребятами, и это как-то серьезно угрожало нашему моральному облику.

Директриса – дама эффектная, родом из племени кургов. Курги, хоть и живут в Карнатаке, в южной Индии, отличаются от местных жителей и обликом, и традициями. Они похожи на грузин, устраивают пиршества с боями на саблях, едят мясо и пьют вино. У нее красивое волевое лицо, а весь кабинет увешан щитами и саблями. Она наблюдает нашу жизнь и мечтает уберечь от многочисленных искусов.

– Хватит вам искать квартиру, – принимает она неожиданное решение, – поселяйтесь у меня. Я денег не возьму. Будете готовить русские блюда.

Вот это вариант! Мы непроизвольно пятимся назад. Не вегетарианка

– директриса хищно улыбается, глядя на нас.

– Мы ничего, ну совсем ничего не умеем готовить, – говорю я.

– Мы не хотим вас потеснить, – вторит Жанна, – тем более мы уже… приспособились! Нам нравится в общежитии.

– Вот врет, – восхищаюсь я. Интересно, пришла бы в голову декану восточного факультета или ректору университета в России мысль поселить у себя дома индийских студенток? Просто так, из любопытства к чужому народу? Едва ли. Со временем мы приспособимся к общежитию и как следует ознакомимся с его уставом.

"Переписка девушек из общежития находится под контролем коменданта, который имеет право ознакомиться с содержанием любого письма прежде, чем передать его адресату.

Проживающим в общежитии студенткам не разрешается ходить в кино без позволения коменданта, а также посещать конференции, митинги и другие мероприятия за пределами общежития.

Прежде чем отлучиться из общежития надо получить разрешение коменданта и указать в специальном журнале, куда и когда вы направляетесь и в какое время возвращаетесь.

Только тем посетителям, чьи фотографии и адреса были предоставлены коменданту заранее, разрешается приходить к студенткам в воскресенье с 4 до 6 часов вечера и встречаться с ними в специально отведенном для этой цели месте. Нельзя приглашать родственников, подруг и однокурсниц к себе в комнату.

Нельзя наклеивать на стены плакаты с изображением кинозвезд".

За нарушение этих и других правил девушкам грозили суровые наказания, крупные штрафы, а то и вовсе исключение из такого совершенно безопасного заведения, где каждый вздох под контролем. Вот и представьте себе, какой ловкой должна быть индийская студентка, чтобы идти в обход этим правилам, развлекаться в свое удовольствие и сохранять при этом доброе имя и хорошие отношения с комендантом.

В общежитии был один черно-белый телевизор, смотреть который, разумеется, можно было в определенные часы. Девушки собирались вместе и дружно сопереживали героям каннада фильмов. Когда мы были им в диковинку, они точно также собирались у нас. Всем было любопытно на нас поглядеть. Разговор не клеился, большинство из них не знали ни английского, ни хинди. Только и могли спросить:

"Как вас зовут"? и "Что вы будете кушать"? Зато с удовольствием рассматривали наши вещи и тут же друг с другом их обсуждали. Мы узнали, что решетки на окнах – это защита от обезьян. "Но, – предупредили девушки, – обезьяны все равно могут просочиться сквозь прутья и унести ценные вещи. Нужно всегда об этом помнить". Мне не верилось, что местные откормленные обезьяны могут куда-то просочиться, разве что в дверь войти и то бочком.

Жанна больше всего боялась крыс, запрыгивающих в окна. Однажды открыв шкаф, она заорала:

– Ну, вот она, смотри! Крыса! Я же говорила. Теперь у нас все заражено чумой!

– Жанна, это мышь, – возразила я.

– Мышь?! Такая огромная.

– Индийская мышь, – настаивала я, – хорошо развитая. Тут и обезьяны большие и тараканы…

– Замолчи! – попросила Жанна. – Здесь невозможно больше находиться.

Почти каждый день мы ездили к персам, с которыми по-настоящему подружились. Рассказывали им истории о своем житье-бытье. С ними можно было пошутить и посмеяться над своими злоключениями, посмотреть американские фильмы или клипы по цветному телевизору, помечтать о том, какую прекрасную квартиру мы себе найдем. Нас вкусно кормили и давали с собой какие-нибудь вещи, чтобы скрасить полутюремный быт.