И очей его свет, что расторг подземелия плен.

О эти гимны смерти ожившей,

Всей этой плоти, восставшей от сна,

В мертвенной мгле преисподних почившей,

Смерти, что ныне — святая весна.

Слышите, слышите, праотцы реют,

Праотцы плачут в светлых ночах.

Теплая радость сердце их греет,

Тихо плывут они в утра лучах…

.........................................

Май 1899

На волнах заката, торжественно алых,

Я вольно парил в забытьи,

Покинув движенья народов усталых

И слушая страсти своп.

Леса колыхались грядами немыми.

Суровые реки неслись.

И дали, своими чертами земными

С божественным небом слились.

И где не дышала здесь Божия воля?

И где здесь не пел океан?

О вечер багряный и чистое поле!

Огнем я святым обаян.

28 июня 1899. Wiborg

Живя давно в чаду мечтаний,

В своем великом забытьи,

Я приступал к душам созданий:

Меня коснулись их струи.

Есть утешение большое —

Явленьем всяким пламенеть,

Все равнодушное, чужое

В себя принять, в себе воспеть.

Но где ж надежды ликований,

Свободно-праздничных времен?

О ложь надежд и начинаний!

Грядущий день — нечуем он.

И робко о былом жалея,

Дышу той явной красотой,

Что льнет на миг, но все теплее

К груди и чуткой и пустой.

10 июля 1899. Nevvola (Suomi)

На мотив из Калевапы

Из той унылой Сариолы,

Земли изгнания больной,

Я вновь пришел в крутые долы,

Перевалив за кряж лесной.

Преданья предков вспоминая,

Вхожу под сумрачный намет.

Так — мать на молодца родная

Пролила неба вечный мед.

Давно спустил я сети, шалый,

На дно чернеющей реки,

За мрачной щукою Маналы,

В пучины те земной тоски.

Все — похвальба была пустая:

Не удалец я, не герой.

И самого река густая

Сманила в топь глуби сырой:

Нечистые впилися силы

И в грудь, и в плечи мне, и в лик.

И истерзали жизни жилы,

Н вещий окоснел язык.

Но плоти мерзостную груду

На дне трясины роковой

Открыла мать. Сбылося чудо.

Бессмертен дар пчелы живой.

Обретен мед благоуханный,

Что ломти трупа вновь целит.

А мать снесла на брег желанный,

Который сердце веселит.

И жилы ветхие стянулись

От влаги сладостной небес.

И мысли мертвые очнулись,

Когда узнал я отчий лес.

18 июля 1899

Если всмотришься в дальнее небо,

Где блуждают деревьев вершины,

Утихают людские кручины,

Замирает людская потреба.

Ведь жестоко здесь кости коснеют,

И шагам преткновенье — коряги.

А в бушующей облачной влаге

Проясненные сферы синеют.

И великие древа глаголят,

На привольи небесном витая,

Там, где птиц легкокрылая стая

О попутном поветрии молит.

Знаю, слишком легка та свобода,

И отважные борются с телом,

Но надломлен я тягостным делом,

И о воздухе плачет природа.

И всегда, в эти бездны благие

Устремляя прозор свой далекий,

Жду, что в чистом и полном потоке

Увлечет меня духа стихия.

Мыслей настойчивых воля

Скована крепко и слепо.

Нет, незавидна их доля,

Доля владетелей склепа.

Только в отчаяньи — благо,

В дерзости — вольная сила.

Это — великая влага.

Та, что и камни сносила.

Ей безразличны обличья,

Ей бы лишь в ширь разливаться —

В буре неистовой мчаться,

В битве сплеча разгуляться:

Только в размахе — величье!

23 июля 1899