– Я… то есть мы приехали в гости к родственникам матери.

– Мы? – переспросил Доусон. – Ты приехала с мужем?

– Нет. К сожалению, Хантеру пришлось остаться в Натчезе.

– Не одна же ты живешь в этом старом порочном городе?

– Нет, конечно, – быстро, слишком быстро, ответила Кэтлин. – Со мной родители и мой… – Она замолчала, потому что его внимание вдруг переключилось на что-то у нее за спиной. Кэтлин оглянулась. К их столику шли Ханна со Скоттом.

– Мама! – закричал мальчик. – А я ел шоколад!

– Вижу, – улыбнулась Кэтлин, – только мне кажется, что большую часть ты пронес мимо рта.

Доусон не отрываясь смотрел на мальчика.

– Хочешь посидеть у меня на коленях? – спросил он.

– Не надо, – поспешила ответить Кэтлин, – он тебя испачкает.

Но мальчик уже проворно вскарабкался на колени к незнакомцу. Доусон всмотрелся в черные глаза, сверкающие на смуглом личике.

– Скажи, Скотт, сколько тебе лет?

Мальчик оттопырил три пальца.

– Сегодня у меня день рождения, – гордо сообщил он, – и вечером я получу много-много подарков!

Доусон рассмеялся:

– Представь себе, у меня сегодня тоже день рождения!

– А вы получили подарки? – невинно поинтересовался малыш.

– Получил, сынок. Я получил такой подарок, о котором мог только мечтать.

Кэтлин вспыхнула и, скрывая смущение, строго сказала сыну:

– Скотти, слезай, нам пора домой.

– Ну еще минутку, – попросил Доусон. Он достал из кармана золотую двадцатидолларовую монету.

– Я не знал, что у тебя сегодня день рождения, поэтому не приготовил подарка. Купи себе что-нибудь сам.

Скотт посмотрел на мать:

– Мама, можно мне это взять?

– Ну конечно, – ответил за нее Доусон, – но только если ты поцелуешь меня на прощание.

Скотт охотно чмокнул его в губы и побежал к Ханне. Сходство этого восхитительного мальчика с ним самим не вызывало у Доусона сомнений. Он вопросительно посмотрел на Кэтлин.

Избегая встречаться с ним взглядом, она протянула ему руку:

– Рада была повидаться.

Доусон нежно пожал ее пальцы и произнес:

– Я остановился в четыреста двенадцатом номере. Один.

Кэтлин выдернула руку и, не сказав ни слова, ушла.

Доусон откинулся на спинку стула и стал смотреть ей вслед. Как же ему хотелось, чтобы она оглянулась! Он загадал: «Если Кэтлин оглянется, значит, она придет ко мне ночью. Господи, сделай так, чтобы она оглянулась!» И тут Кэтлин посмотрела на него и улыбнулась. Доусон вздохнул, его глаза радостно засияли. Кэтлин свернула за угол и скрылась из виду.

От поцелуя ребенка, о существовании которого он до сегодняшнего дня не подозревал, на губе остался липкий след. Доусон достал из кармана белоснежный носовой платок и почти нехотя стер шоколад.

Торжество по случаю дня рождения Скотта устроили на просторной лужайке. После обильного угощения перед ним поставили огромный торт с тремя свечами.

Кэтлин подошла к сыну, который приготовился их задувать, и сказала:

– Загадай желание.

Мальчик прильнул к матери и заглянул ей в глаза.

– Я хочу, чтобы папочка был здесь!

– Я тоже этого хочу, дорогой.

Гора подарков привела мальчика в неописуемый восторг. Когда три часа спустя Ханна увела пребывающего в радостно-возбужденном состоянии Скотта, он стал просить, чтобы ему разрешили еще поиграть с новыми игрушками. Однако стоило ей уложить его в постель, как он мгновенно заснул.

Вскоре Кэтлин зашла пожелать сыну спокойной ночи, а Ханна стала собирать его одежду. Из кармана штанишек что-то выпало. Это оказалась двадцатидолларовая монета, подаренная Доусоном. Ханна задумалась. В тысячный раз она спрашивала себя, правильно ли поступила, не рассказав Кэтлин о подслушанном ею разговоре.

– Слишком поздно, – пробормотала она тихо, вышла из детской и направилась в спальню Кэтлин. Войдя, Ханна молча протянула ей золотой. Кэтлин прижала монету к груди. Ханна немного постояла, глядя на свою питомицу, потом понимающе покачала головой и принесла из гардеробной голубое муслиновое платье.

– Жарко сегодня, правда, золотко? По-моему, вам надо съездить на прогулку, чтобы лучше спалось.

Поняв, что нянька прочла ее мысли, Кэтлин бросилась ей на шею.

– Ты одна меня понимаешь!

– Ну-ну, детка. – Ханна обняла Кэтлин большими пухлыми руками. – Я знаю, как моей девочке плохо. Что за беда, если вы с ним ненадолго встретитесь?

Нянька помогла ей одеться и причесаться. Наконец Кэтлин благополучно сидела в коляске. Забившись поглубже, она улыбалась, чувствуя себя провинившейся школьницей.