Турнир начался следующим утром. Кэй сделал навес над трибуной в амфитеатре, и его яркие краски добавились к многоцветью развевающихся флагов. Но навес оказался полезным не только тем, что придал праздничность. День выдался необычайно теплым, и к полудню все изнемогали от жары.

Я приказала подать вина и сама наполнила им кубки. Среди них попадались и стеклянные, и глиняные, несколько прочных оловянных сосудов и единственная серебряная чаша, оставшаяся от красивого набора, давно потерянного или украденного. Эттарда разносила подносы с вином среди знатных людей. Она закончила их разносить, но осталось три полных кубка – два серебряных и один оловянный.

Рыцарский поединок, за которым мы наблюдали, шел долго, и победа доставалась с трудом, потому что всадники были равными по силе. Какой-то юноша из Нортумбрии приехал ко двору впервые, и теперь блистательно показывал свое умение. Когда он ухитрился сбросить с седла Паломида, зрители встали и приветствовали новичка бурными овациями. Победитель слез с лошади, помог Паломиду встать, а потом прошел через арену к тому месту, где сидели мы. Волосы юноши были взлохмачены, и весь он был в поту, но лицо его сияло гордостью, когда он поклонился своим правителям.

Я протянула ему один из серебряных кубков и, передав Артуру другой, подняла оловянный кубок, чтобы вылить за юношу. Всем это понравилось, и, поблагодарив бога, юноша одним длинным глотком осушил кубок. Если бы я знала, что он хочет пить, я бы вместо вина дала ему воды.

Юноша еще минуту подержал кубок в руках, рассматривая рисунок на нем. Я позволила ему оставить кубок себе: он заслуживал особого поощрения, и этот сосуд был достойным подарком.

Незнакомец опустился на одно колено, сказав обычное «благодарю тебя», и, вытирая рот тыльной стороной руки, пошел через арену к своей лошади. Я улыбалась, наблюдая, как он уходит, и, радуясь тому, что слава товарищества Круглого Стола привлекала таких сильных молодых людей. Если так будет и дальше, у нас по всему британскому королевству будут великолепные рыцари Круглого Стола.

Юноша остановился посредине арены. Вскинув обе руки, он вдруг резко повернулся и побежал обратно к нам. В его движениях было что-то грубое, неистовое, а изо рта у него вылетали какие-то слова – то это были фразы, явно адресованные Артуру, то какие-то восклицания. Боковым зрением я увидела, как Ланселот подъехал к юноше, впавшему в истерику, и стал успокаивать его. Юноша прошел, пошатываясь, несколько ярдов и споткнулся, вскинув руки. Лошадь бретонца испуганно завращала глазами и захрапела, когда юноша внезапно упал ей под копыта, как сломанная кукла. Серебряная чаша выпала из его рук.

Ланселот соскочил с седла и стал осматривать юношу, открыл ему рот и пытался прощупать пульс. Но незнакомец бился так яростно, что даже рослый бретонец не мог удержать его. Отпрыгнув в сторону, Ланселот поднял кубок и тщательно осмотрел его, а потом поднес к носу.

Наступила тишина, и через минуту, которая показалась ужасно длинной, Ланселот обратился ко мне.

– Пахнет болиголовом, – объявил он, не отводя взгляда. – Похоже, что мальчишку отравили.

Его слова сделали осенний день серым, а я села, в ужасе тряся головой.

Артур перегнулся через перила, а Ланс поднялся к нам и передал нам кубок. Верховный король понюхал его, потом, скривившись, передал мне. Совершенно точно: из кубка пахло мышами, и я с отвращением отвернулась.

Юноша уже бился в конвульсиях и кричал. Карлик Морганы оказался рядом с ним, отгоняя народ, а верховная жрица присела на колени рядом с ним и что-то прижимала к его носу. Я не видела свою золовку среди зрителей турнира, но благодарила богов, что она здесь, и молилась, чтобы боги помогли вылечить юношу. Печальное настроение уже охватило толпу. Если юноша умрет, страх перед убийством погубит братство. Круглого Стола.

Но, несмотря на несчастье, праздник в этот вечер продолжался. Рыцари были потрясены событиями этого дня. Стоя небольшими группками, они молча опустили глаза, когда мы заняли свои места за круглым столом. По моему предложению перед трапезой Дагонет прочитал охваченным ужасом гостям особую молитву.

Моргана появилась, когда подавали второе блюдо, и вошла внутрь круга.

– Юноша умер. – После ее слов наступила гробовая тишина. – Он убит предательски. Вероятно, думали, что из красивой чаши будет пить сам король. Спасти юношу невозможно, как нельзя было бы спасти Артура, если бы питье выпил он. – Все молчали. – Но, – продолжала верховная жрица, прищурив свои зеленые глаза, – изменник ошибся, и мы счастливы, что верховный король жив. За это мы должны благодарить богов и молиться, чтобы преступника быстро нашли и наказали.

Собравшиеся ужаснулись, когда поняли, что угрожало королю.

– Можно определить, кто это сделал? – спросил Артур. Его обычно веселый голос звучал печально.

– Я видела не больше, чем другие, находившиеся в амфитеатре. – Моргана помолчала, дожидаясь, пока воины притихнут. – Королева приказала подать кубки, сама разливала вино, а потом вручила кубок юноше. Это все, что мне известно.

У меня перехватило дыхание. Все, что она сказала, было правдой: я действительно наливала вино и, значит, передала юноше его смерть. Все это видели. А Моргана пыталась сделать заключение, что я имела какое-то отношение к отравлению, и напряжение в зале усилилось. Цезарь, лежавший у моих ног, поднял голову, встревоженный настроением людей. Я внимательно посмотрела на свою золовку. К ней было приковано всеобщее внимание. Ее черные волосы были распущены и спадали до бедер, тяжелые металлические браслеты блестели, когда она поднимала руки, и рукава ее белого ритуального одеяния загибались. Лицо Морганы ничего не выражало, а ее голос оставался совершенно безучастным. Никто бы не догадался, что ко мне она испытывает личную неприязнь. По коже у меня пробежали мурашки.