Я со вздохом откинулась на подушки. Сколько я могу прощать Моргану? Она была по-своему красивой и упивалась своим положением, верховной жрицы, совершенно убежденная, что является любимицей богов. Каждый в Британии благоговел перед Морганой, и, когда в первый раз увидела ее, я тоже испытывала чувство благоговейного ужаса.

Но, кроме того, Моргана была, склонна к приступам раздражения и иступленного бешенства. Я закрывала на это глаза, надеясь, что ее ненависть ко мне затихнет, как и ее роман с Акколоном. Но теперь оказалось, что Моргана зла на меня не только из-за того, что я знала о ее связи. Возможно, ее обижало то, что я была в таких близких отношениях с Игрейной, а она нет. Или, может быть, она не могла простить Артуру, что он стал верховным королем. Я пыталась разрешить семейные ссоры, но Моргана все больше ненавидела меня.

Я не думаю, что она могла подложить яд. Моргана помогала Артуру вступить на трон, поэтому она, несомненно, не хотела, убивать его. Но ее умение использовать, подходящий момент и стремление обвинить меня в убийстве нельзя отрицать. Мне было страшно представить, но, если бы Ланселот проиграл поединок, к этому часу мы оба были бы мертвы. Из-за Морганы.

К вечеру второго дня болезни я решила пренебречь советами Бригит и выйти. Я хотела обсудить с Владычицей Озера кое-какие дела.

– Она вчера уехала, – нахмурившись, сказала кухарка, чистившая рыбу, – и даже не попрощалась со мной. Они уехали все вместе.

Кухарка перевернула рыбину и стала чистить ее, от раздражения делая резкие движения, от которых серебряные чешуйки разлетались в стороны. Разозлившись на свою золовку, я резко отвернулась.

Приехать ко мне и смертельно оскорбить меня при встрече! Делать намеки, осмелиться обвинить меня в убийстве и расставить сети так искусно, что даже верховный король не смог остановить се! Поставить под угрозу мою честь и мою жизнь и после этого исчезнуть!

Я ругала се самыми последними словами, направляясь в комнату, где стоял длинный стол и где мы с Артуром занимались делами королевства. Но моего мужа Моргане не удалось провести. Артур сдержан в своих проявлениях любви, но я чувствовала, что он верит мне.

Ланс с Артуром изучали один из свитков Мерлина, и, когда я вошла, они оба приветливо заулыбались. Ланселот впервые, проявил ко мне какие-то добрые чувства и поприветствовал меня.

– Мне кажется, я должен извиниться перед тобой, госпожа, – сказал бретонец, идя мне навстречу.

– Я должна тебе гораздо больше, – ответила я, протягивая руку.

– Мы оба в долгу перед ним, – вмешался Артур, беря нас за руки и сжимая наши пальцы. – Мы многим ему обязаны, и с этого дня Ланс будет зваться Рыцарем королевы. Эту честь он заслужил в поединке.

В голосе Артура слышалось облегчение, как будто он тоже чувствовал неприязнь между своим, первым рыцарем и женой и теперь был доволен, что все благополучно разрешилось.

Минуту мы стояли, смеясь и сияя от радости, потом Артур отпустил наши руки, и мы втроем пошли к столу.

– Итак, – начал Ланс, – поединок удовлетворил старых богов и изменил отношение придворных к смерти того несчастного юноши. К счастью, и мой противник, и я получили только несколько ссадин, и мне было жаль, что парень уехал домой: он мог бы стать полезным нам в нашем Братстве.

– Но это не дает ответа на вопрос, кто положил яд в кубок и зачем, – сказала я, поднося стул и усаживаясь напротив мужчин.

– Об этом мы и говорили, – Артур свернул свиток и затянул его свинцовым зажимом, чтобы свиток не разворачивался.

– Кажется, паж Уриена видел, что кто-то брал кубки, когда Эттарда разговаривала с Гавейном. У того человека не было значка участника, но на турнире было так много незнакомых людей, что паж ничего не заподозрил. Он, правда, запомнил шрам на щеке незнакомца, доходящий до подбородка, но это все. – Артур посмотрел на меня и кивнул. – Я приказал рыцарям выследить его, но сомневаюсь, что они его смогут задержать – у многих воинов такие шрамы. Кроме того, у каждого короля есть враги, и я не собираюсь тревожиться из-за этого человека. Меня больше беспокоит то, что понятие справедливости уступило место старым представлениям. – Он отвернулся от стола и принялся ходить по комнате. – Подумайте, поединок вершит правосудие! Поединок не помог найти преступника. Кажется издевательством, когда судьба королевы зависит от выбора участников поединка. Мы должны утвердить понятие справедливости, основанное на законе и ответственности. Это единственный путь сохранить цивилизацию.

– Ты должен сказать об этом Моргане, – заметила я.

– Она-то согласилась с этим, – весело сказал Артур. – Мы долго разговаривали после того, как ты ушла с праздника. Моргана была расстроена из-за того, что не поняла моего приказа приехать в Силчестер после похода в Ирландию, она ожидала повторного приглашения, но его не последовало. И Моргана переживала, что приказала устроить поединок, ставший судом. Моргана сама не одобряет таких судов. Но рыцари, узнавшие, что яд предназначался мне, способны на многое. Это было лучшее, что она могла сделать, чтобы сдержать волнение толпы. Я выразил ей нашу общую благодарность.

Эти слова стали последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

– Благодарны! Черт возьми! Эта женщина обвинила меня в убийстве, Артур! Уже два года она на что-то в обиде, и это превратилось в какой-то клубок заговоров, интриг и лживых обвинений…

Моя речь оборвалась на полуслове. Я стояла напротив мужа, глядя ему в лицо. Я надеялась прочесть в его взгляде понимание и тревогу за меня, но Артур словно спрятал свое лицо за маской безразличия.

Артур отошел от меня и направился к длинному столу, за которым Ланс спокойно изучал карту.