–  Угу, - сказала Шурочка, разворачивая бутерброд.
– Я тут сама новенькая… А вдруг их… того?
– замерла она вдруг, не донеся бутерброда до рта.
– Тогда ведь еще Сталин жил. Я думаю, пропасть тогда было легко. Раз, два - и вы пропали.

–  А ты не думай, если дура, - не выдержала бабушка Люба.
– Я и без тебя уж думала про это. Но тогда бы и меня за компанию сгребли. Хотя бы на допрос какой свозили. А так - и я, и прочая родня спокойно проживали - без твоих гулагов…

–  К тете Соне сходите,-сказала другая паспортистка.
– Если она не знает, никто не знает. Сколько лет прошло, можно сказать, два поколения.

Тетя Соня, которая проработала в домоуправлении всю жизнь, нашлась на лавочке у третьего подъезда. Делать тете Соне было нечего, а память у нее была уникальная, если бы не жизненные обстоятельства, быть бы ей математическим академиком.

Зоя Платоновна подсела к ней, знаком велела сделать то же бабе Любе и тут же напустила приезжую бабушку на местную. Сама только слушала. Со стороны, наверное, выглядело это идиллически: две бабушки и женщина средних лет сидят на лавочке, поглядывают на детишек, которые резвятся неподалеку. В самом же деле шло расследование давнишней тайны - исчезновения семьи Спесивцевых, в первую очередь гражданки Спесивцевой (предположительно, в пятидесятые годы).

И, разумеется, тетя Соня все вспомнила.

–  Знаю, - сказала она.
– Уехали.

–  Вы уверены в этом?
– спросила Зоя Платоновна.

–  Как в твоем, Зоя, существовании, - сказала тетя Соня.
– Мне надо только глаза закрыть, как книжку перелистать, и я вижу картинку.

–  Ну и как?
– спросила баба Люба.
– Как тебе моя сестра?

–  Сейчас-то она, наверное, женщина пожилая, - сказала Соня.
– Преклонных лет. А тогда была видная баба.

–  Настоящая красавица, - сказала бабушка Люба.
– Я на нее совсем не похожа.

–  Нет, ты непохожая, - согласилась тетя Соня.
– Ты мелкая будешь и смуглая кожей. Нет, совсем непохожая. Та лучше была.

–  Значит, уехали?
– спросила Зоя Платоновна.
– Но куда, когда?..

–  Знаю! Как же не знать. Он ко мне с паспортами пришел. Я как раз закрываться хотела, домой спешила, осенью это было, дай бог памяти, думаю, что в сорок восьмом. Как раз реформа где-то рядом была. Вот, говорит, уезжаем на юг, в теплые края, надо, говорит, для моей Верочки теплый воздух, а то у нее легкие слабые. Как сейчас помню - странно это было.

–  Что странно?
– спросила Зоя Платоновна.

–  Я бы и не запомнила. Даже с моей памятью. Мало ли кто уезжает и приезжает - у нас десять домов, а сейчас и еще больше. И прожили они не то чтобы долго. Года два-три, не больше. Я ее замечала за красоту, а его и не замечала, а когда с паспортами пришел выписываться, я вгляделась, потому что странно мне стало, чего такой колобок такую кралю охмурил.

–  Вот я ей и говорила, - вставила бабушка Люба, - чего ты в нем нашла? А она мне: убежала бы, да не пускает. Он меня живой не выпустит.

–  А впечатления не производил, - ответила тетя Соня.
– Впечатление производил мирное, бухгалтерское, у нас такой бухгалтер раньше был, Иван Иванович, не помнишь, Зоя? Да нет, куда тебе - ты у нас только шестой год живешь. Но я тогда к нему пригляделась - думаю, вот бывает любовь, воистину, что козла полюбишь. И вроде он не так чтобы богатый или жулик. Не производил впечатления.

–  Нет, не производил, - сказала бабушка Люба.
– Но по сравнению с нашей жизнью очень даже не бедный. Я когда рассказывала, некоторые Верке очень завидовали.

–  Я бы не завидовала…

–  Так что же вам странным показалось?
– спросила снова Зоя Платоновна.

–  Еще бы не странное - кто же из Москвы добровольно в сорок восьмом уезжал - квартиру отдавал, все бросал и уезжал?

–  Так он не поменялся?

–  Нет, сказал мне, что уезжает климат искать для своей супруги. Там, говорит, найдет, что купить. Дачу, говорит, продал. Дача у него была, понимаешь? Под Москвой. Продал он ее, а квартиру просто отдал. Выписался и пошел куда глаза глядят.

–  А ее вы не видали?
– спросила Зоя Платоновна.

–  Ее не видала. Может, она раньше уехала. Он - как вещи на машину загрузил, ночью грузился, немного вещей было, я что-то у окна стояла, воздухом дышала, вот и увидала.

Зоя Платоновна подумала, что стояла тетя Соня у окна не случайно. Ее и тогда грызло любопытство.

–  Он один уезжал?

–  Говорю же, наверное, она раньше его уехала. А может, он мне сам так сказал, что она раньше уехала, не помню я…

–  И не сказал, в какой город? Ведь если вещи вывозил в машине, вернее всего уже знал, куда едет.