Шрифт:
Туся, Надя и сама M-me [140] всё время навещали Сережу во время его болезни. Ну, натерпелась же я с этой M-me! Ее бесцеремонность выходит за всякие пределы. К тому же я никогда не видала более хвастливого человека. А ее мания советов! На все темы: от моего положения до выбора стихов. Без конца говорила о своем романе, о лестных отзывах, потом давала полную характеристику Нади, говорила о ее отношении к любви (ее любимая тема) — браку, даже к ней самой. Всё это неожиданно, многословно и нелепо.
140
А. Р. Крандиевская.
Ей, конечно, нельзя отказать в доброте, но еще меньше в отсутствии всякого элементарного понятия о такте.
К 20-му мы думаем перебраться в Москву. Здесь с 25-го июля настоящая осень — холодная, ветреная и дождливая. Листья опадают, небо с утра в темных низких тучах. Вчера мы купили книгу стихов Анны Ахматовой, к<отор>ую т<ак> хвалит критика. [141] Вот одно из ее стихотворений:
«Три вещи он любил на свете:За вечерней пенье, белые павлиныИ стертые карты Америки.Не любил, к<а>к плачут дети,Чая с малинойИ женской истерики.— А я была его женой».141
Речь идет о первой книге А. Ахматовой «Вечер», вышедшей в марте 1912 г.
Но есть трогательные строчки, напр<имер>:
«Ива по небу распласталаВеер сквозной.Может быть, лучше, что я не сталаВашей женой».Эти строчки, по-моему, самые грустные и искренние во всей книге. Ее называют утонченной и хрупкой за неожиданное появление в ее стихах розового какаду, виолы и клавесин.
Она, кстати, замужем за Гумилевым, отцом кенгуру в русской поэзии. [142]
<142
Цветаева имеет в виду ст-ние Н. Гумилева «Кенгуру. Утро девушки».
Пока всего лучшего, до свидания, до 20-го пишите сюда, потом на Б<ольшую> Полянку, М<алый> Екатерининский пер<еулок>.
МЭ
P. S. Сережа выучил очень много франц<узских> слов.
P. P. S. N нашего будущего телефона: 198-06.
Вам нравится?
Это был лучший из шести данных нам на выбор!
Коктебель, 2-го августа 1913 г., пятница
<В Москву>
Милая Лососина! [143]
Посылаю Вам стихи Сереже и карточку Али в Вашем конверте. (Вот к<а>к можно в десяти словах обозначить отношения четырех человек.) Спасибо за Лёвскую красоту, но Вы ничего не пишете о своем приезде. Когда? С Петей, [144] или одна?
Мы ждем ответа из санатории. [145] Лев целый день позирует: портрет подвигается. [146] Вера очень трогательно ухаживает за всеми. У меня есть для Вас одна новость о Лёве и Субботиной, [147] — боюсь, что Вам ее уже написали. Если нет, расскажу Вам при встрече — интересней!
143
Прозвище, данное Е. Я. Эфрон: из-за больного сердца она много лежала, Цветаева называла это: «лососиниться на диване».
144
Петр Яковлевич Эфрон (1881–1914) — старший брат В. Я., Е. Я. и С. Я. Эфрон, актер; был участником Московского вооруженного восстания и в 1907 г. скрылся за границу; вернулся в Россию летом 1913 г. Был болен туберкулезом.
145
Имеется в виду санаторий имени императора Александра III для легочных больных в Ялте.
146
С. Я. Эфрон позировал для портрета М. М. Нахман; портрет был ею подарен С. Я. Эфрону и М. И. Цветаевой, после отъезда Цветаевой за границу в 1922 г. хранился у А. И. Цветаевой, в настоящее время местонахождение портрета неизвестно.
147
Никого об этом в письмах не расспрашивайте! (Примеч. М. И. Цветаевой)
Вот стихи:
Как водоросли Ваши члены,Иль ветви мальмэзонских ив.Т<а>к Вы лежали в брызгах пены,Рассеянно остановивНа светло-золотистых дыняхАквамарин и хризопразСине-зеленых, серо-синихВсегда полузакрытых глаз.Летели солнечные стрелыИ волны — бешеные львы…Т<а>к Вы лежали, — слишком белыйОт нестерпимой синевы.А за спиной была пустыняИ где-то — станция Джанкой…И тихо золотилась дыняПод Вашей длинною рукой.Т<а>к, утомленный и спокойныйЛежите — юная заря.Но взглянете — и вспыхнут войныИ горы двинутся в моря,И новые зажгутся луны,И лягут яростные львыПо наклоненью Вашей юной,Великолепной головы. [148]148
Ст-ние 2 из цикла «С<ергею> Э<фрону>», входящего в третью (неизданную) книгу Цветаевой «Юношеские стихи» (1913–1915).
МЭ
Москва, 22-го августа 1913 г., четверг
<В Коктебель>
Милая Лиля,
Кто-то поет в граммофоне: «Ты придешь, моя заря, — последняя заря…»
Женщина или небо в последний раз? Вчера был унылый день. Я с утра бродила по комнатам, рылась в старых дневниках и письмах, сопровождаемая маленьким собачьим скелетом. Потом лежала в спальне на кушетке с тем же черно-желтым скелетом. А вечером! Что было вечером! Я пошла к Л. А. Она встретила меня очень мило (за день до этого она была у меня с Шурой [149] ), но скоро ее вызвали, и я осталась одна с Володей [150] (за столом).
149
Сын Л. А. Тамбурер от первого брака, (р. ок. 1896 г.).
150
Владимир Аввакумович Павлушков (1883–1920) — врач, племянник Л. А. Тамбурер, ее второй муж.
После 3-ех или более минутного молчания он начал изрекать такие фразы: «Все люди — пошляки. Они показывают свои козыри, а когда с ними знакомишься ближе, то видишь одну пошлость, самую низкую»… «Вы думаете, что Вы живете праздником? Вы очень ошибаетесь! Вы живете самыми пошлыми буднями. У каждого мастерового есть свой праздник, один раз в неделю, а у Вас нет»… «Да, все люди — пошлые. Я не знаю ни одного человека без пошлой подкладки. И эта подкладка — главное. И Вы ее увидите»…